Последний фей
Шрифт:
Лес кончился неожиданно.
Еще полминуты назад под ногами путников разверзались наполненные чем-то зеленым и склизким ямы, по лицам остервенело хлестали, метя попасть по глазам, упругие ветки, цепкие не то лианы, не то змеи норовили ухватить за руки, туловища и шею, а плотная как матрас темнота, ворча и поскуливая, следила за незваными гостями зелеными и желтыми глазами всех размеров и разрезов… И вдруг в один момент Веселый лес вместе с его жизнерадостными сюрпризами, загадками и тайнами остался позади, будто топором отрубило,
То, что за их спинами остался еще и непроницаемый и надежный, как бабушкин зонт, полог из листьев, люди поняли всего секундой позже, когда на разгоряченные гонкой головы обрушились декалитры и децибелы грозы.
– Как это мы вовремя!..
– едва перекрывая ровный мощный шум вколачивающихся в землю струй, с отвращением возгласил школяр и тоскливо втянул моментально промокшую голову в не менее сырые плечи. – Может, вернемся?..
– В какой стороне замок? – не обращая внимания на самого отважного и стойкого члена их отряда, выкрикнул де Шене. – Кто-нибудь видит?
– В такую погоду мы увидим его только когда уткнемся носами в стену! – разочарованно воскликнула принцесса.
«Если нос задирать не слишком, стену можно заметить даже сейчас», - откуда ни возьмись, всплыла в мозгу Лесли непрошенная мысль, и он, испуганный неожиданным ее появлением, торопливо прихлопнул рот рукой: вдруг вылетит – не объяснишь, что на самом деле имел в виду!..
Но самое смешное в том, еще более неожиданно почувствовал дровосек, что на самом деле имел он в виду именно это. И объяснять что-либо кому-либо по сему поводу, и меньше всего – ее вздорному высочеству, он не хотел. Не потому что не мог бы исхитриться, или извернуться, или замять для ясности – а исключительно из медленно просыпающегося под бесчисленными пинками, тычками и уколами непреклонного крестьянского упрямства.
Не хочу и не буду.
Что сказал, то сказал.
Имею право.
Пусть обращается со мной как с человеком – и я про нее хорошо думать стану!
– Ну и дождина… - промычала рядом Грета, безуспешно загораживаясь согнутой рукой от заливающих лицо струй. – В такую погоду хорошая собака хозяина из дому не выведет…
– Волшебник! Эй, волшебник! – лесоруб требовательно потряс за плечо уныло обхватившего себя за плечи Агафона. – Как нам найти замок, отвечай!
– Думаешь, я – рыба, и вижу в темноте и под водой?
– огрызнулся студент.
– Еще минута – и я тут сам себя не най…
Небо над их головами взорвалось с ушераздирающим треском, пучок белых молний резанул по привыкшим ко тьме глазам, и его премудрие тихо пискнул и прикусил язык.
Метрах в двадцати от них, театрально подсвеченная болезненно-белой вспышкой изломанных разрядов небесного электричества, возвышалась цитадель Гавара.
А под самыми их ногами плескалась и пенилась, пронзаемая тысячами стрел обезумевшего дождя, мутная, как колдовское варево, вода рва.
– Где-то должен быть мост! – уверенно заявил Люсьен.
– Кому? – кисло
– Что – кому? – не понял рыцарь.
– Кому должен? Насколько нам известно, Гавар вообще может не выходить из замка. Или, если приспичит, он может вылетать из него. Сквозь трубу. Или окошко. Что необходимости мосту не добавляет, - брюзгливо проговорил студент.
– Ну, давай тогда будем тут стоять, пока он нас не заметит и прилетит! – сердито выкрикнула принцесса.
И, словно чтобы подчеркнуть ее слова, почти над их головами, высвечивая нечто громоздкое и крылатое, сверкнула молния. Вдогонку ей грохнул-покатился гром, выжимая из успокоившейся было тучи новую порцию ледяной воды, которой среднестатистическому водопаду хватило бы на день ударной работы.
– Я совсем не это имел в виду… - с безнадежным влажным вздохом сдался маг, опасливо косясь в потемневшее снова небо. – В конце концов, лучше быть превращенным в лягушу, чем утонуть на ровном… пока… месте…
– Идем налево, - махнул рукой де Шене.
– Это почему налево?! – из успевшего глубоко въесться чувства противоречия возразил Лесли, воинственно взмахнув новым топором, сотворенным заботливым крестным на бегу[63]. – Направо!
Не дожидаясь, пока ее высочество внесет еще больше разнообразия в назревающую войну направлений, сказав «прямо и через стену», чародей дернул за рукав шевалье:
– Пошли, Люся… Если ему так охота, пусть идет хоть по дну… А мои магические чувства подсказывают мне, что мост должен быть налево.
И снова магические чувства не обманули его премудрие: мост оказался именно там, где он и предполагал, слева от них[64].
После сорока минут пути, когда все, включая хмуро притихшего школяра, начали подумывать, что в стене оплота Гавара ворота не были даже спроектированы, при очередной вспышке грозы на темном фоне куртины вырисовался чернильно-черный провал. А к нему, через кипящую от дождевых струй воду пополам с грязью, как манна небесная, как розовая греза хрустального майского дня, как сбывшаяся мечта идиота, простирался мост.
Поперек которого лежало массивной грудой, тяжко вздыхая, нечто бугристо-бесформенное.
Девушки как по команде замедлили шаг и как бы невзначай переместились за спины юношей.
– Ч-что это? – боязливо прозаикалась Грета в ухо мага.
– К-кто-нибудь успел разглядеть, как оно выглядит? – обвел тот вопросительным взглядом лица товарищей, едва различимые в свете восхода, безуспешно пробивающегося сквозь грязное одеяло грозы.
– Большое?.. – неуверенно предположила Изабелла.
– С жеребенка?.. – наморщил лоб Люсьен.
– Теленка? – возразила Грета.
– Годовалого? – уточнил Лесли.
– С быка племенного! – возразила принцесса.
– А… конечности у него были? Какие-нибудь? – продолжил опрос школяр, словно заполняя анкету.
– Были?
– Не было?
– Не знаю?
Агафон разочарованно вздохнул и полез в карман за палочкой.
– Стойте здесь, не сходите с места. Я сейчас посвечу.
И храбро отступил на несколько шагов назад.