Последний гамбит
Шрифт:
Грэйсон уставился на меня. Я видела, как он вновь переживает тот момент, когда нашел Эмили. Я видела эффект, который произвела на него угроза найти утес. Я видела, как Грэйсон Давенпорт Хоторн тонет, тщетно борясь с подводным течением. А потом я увидела, как он перестал бороться, позволил воспоминаниям, горю и правде захлестнуть его и глубоко вздохнул.
– Ты большая девочка, – сказал он Иви. – Ты сама делаешь свой выбор. Что бы ты ни делала после того, как Орен отправит тебя собирать вещи, – это твое решение.
Я
– Это твой шанс, – сказала Иви, пытаясь вырваться из хватки Орена. – Это искупление, Грэйсон. Я твоя, а ты можешь стать моим. Это твоя вина, что Эмили умерла. Ты мог ее остановить…
Грэйсон шагнул к ней.
– Я не обязан был это делать. – Он посмотрел на флешку в руке. – А это бесполезно для тебя.
– Откуда ты знаешь? – Иви яростно сражалась с захватом Орена.
– Если эта флешка – дело рук моего деда, – объяснил ей Грэйсон, – тебе понадобится декодер, чтобы разобраться с файлом. Хоторн никогда не оставит незащищенным ни одно ценное знание.
– Значит, я взломаю шифр, – пренебрежительно отреагировала Иви.
Грэйсон приподнял бровь.
– Без второй флешки – нет.
Второй флешки.
– Ты не можешь так поступить со мной, Грэйсон. Мы так похожи, ты и я. – Было что-то в том, как Иви сказала это, что-то в ее голосе заставило меня думать, что она действительно так считала.
Грэйсон не моргнул.
– Больше нет.
Мгновение спустя люди Орена ворвались в часовню.
Орен повернулся ко мне:
– Что будем с ней делать, Эйвери?
Иви направила пистолет на меня. Это было преступлением. В отличие от лжи. В отличие от манипуляций. Я не могла доказать что-либо еще. И не она была главным врагом.
Главной угрозой.
– Пусть ваши люди выпроводят Иви из поместья, – попросила я Орена. – С этого момента мы будем иметь дело непосредственно с Винсентом Блейком.
Иви не сопротивлялась.
– Ты не выиграла, – сказала она. – Он не отступит – и рано или поздно вы пожалеете, что все не закончилось на мне.
Глава 68
Орен оставил меня и Грэйсона в часовне.
– Я должен извиниться перед тобой.
Я посмотрела в глаза Грэйсона Хоторна, такие же светлые и пронзительные, какими они были, когда я увидела его в первый раз.
– Ты ничего мне не должен, – сказала я – не из сострадания, а потому что мне было больно думать о том, как многого я от него ожидала.
– Нет. Должен. – Через несколько долгих мгновений Грэйсон отвернулся. – Я, – начал он, как будто произнести одно это слово стоило ему неимоверных усилий, – так долго наказывал себя. Не только за смерть Эмили – за каждую слабость, каждый просчет, каждый… – Он резко замолчал, словно у него перехватило горло. Я наблюдала, как он сделал неровный вдох. – Неважно, кем я был или что я делал – этого никогда не было достаточно. Старик всегда был рядом, подталкивал меня к лучшему, к большему.
Когда-то
– А потом, – продолжил Грэйсон, – старик умер. И… появилась ты.
– Грэйсон, – я почувствовала комок в горле.
Парень просто смотрел на меня, его светлые глаза затуманились.
– Иногда у тебя есть образ человека – какой он, – и ты представляешь, какими вы были бы вместе. Но иногда образ – это все, что у тебя есть. И очень долго я боялся, что любил образ Эмили больше, чем я когда-либо смогу полюбить кого-то по-настоящему.
Это было признание, самоосуждение и проклятие.
– Это неправда, Грэйсон.
Он посмотрел на меня так, словно это было больно и сладко.
– Ты никогда не была просто образом, Эйвери.
Я старалась не чувствовать, как земля внезапно уходит у меня из-под ног.
– Ты ненавидел мой образ.
– Но не тебя саму. – В его словах одновременно слышались ласка и боль. – Никогда.
Что-то дрогнуло внутри меня.
– Грэйсон.
– Я знаю, – резко сказал он.
– Ты по-прежнему уверен, что все знаешь, – покачала головой я.
– Я знаю, что Джейми любит тебя. – Грэйсон взглянул на меня так, словно смотрел на произведение искусства за стеклом, словно хотел протянуть руку, чтобы прикоснуться ко мне, но не мог. – И я видел, как ты смотришь на него, какие вы вместе. Ты влюблена в моего брата, Эйвери. – Он на мгновение замолчал. – Скажи мне, что это не так.
Я не могла этого сделать. И он это знал.
– Я влюблена в твоего брата, – сказала я, потому что это было правдой. Теперь Джеймсон был частью меня – частью той меня, какой я стала за прошедший год. Я изменилась. Если бы этого не произошло, возможно, все могло бы быть по-другому, но пути назад нет.
Я стала кем я стала благодаря Джеймсону. Я не лгала, когда сказала ему, что не хочу, чтобы он был кем-то другим.
Тогда почему мне так тяжело?
– Я хотел, чтобы Иви была другой, – признался он. – Я хотел, чтобы она была тобой.
– Не говори так, – прошептала я.
Грэйсон взглянул на меня в последний раз.
– Так много всего, в чем я никогда не признаюсь тебе.
Он собирался уйти, и я должна была позволить ему сделать это, но не смогла.
– Пообещай мне, что больше не уйдешь, – попросила я Грэйсона. – Ты можешь вернуться в Гарвард. Ты можешь идти куда хочешь, делать что хочешь – просто пообещай мне, что не станешь закрываться от нас. – Моя рука потянулась к броши Хоторнов. Я знала, что у него была такая же. Я знала это, но все равно сняла свою и приколола к его рубашке. – Est unus ex nobis. Помнишь, однажды ты сказал так Джеймсону? Она одна из нас. Что ж, это работает в обе стороны, Грэй.