Последний герой
Шрифт:
— Не забудь спеть про то, как рыба заглотила меня, и мне пришлось разрубить ее изнутри, лады?
— Мууа…
— А ты записал про то, как я убил ту шестирукую танцующую статую?
— Мууа…
— Че ты несешь? Эт’ я убил статую!
— Да ну? Я расколол ее точнехонько посередке, дружок! Никто не пережил бы это!
— А чего ж ты просто не отрубил ей башку?
— Не успел. Кто-то меня опередил.
— Эй, эй, он не записывает! А чего это он не пишет? Коэн, скажи ему, пусть пишет!
—
— Интересно, почему, — сказал Маздам. — Я вытащил его, она даже не успела его как следует пожевать. А в том коридоре он мог бы просохнуть. Знаете, эти языки пламени так внезапно поднимаются из пола.
— Думаю, наш бард не ожидал, что из пола может внезапно выскочить пламя, — сказал Коэн.
Маздам театрально пожал плечами.
— Ну, если ты не ожидаешь внезапного пламени, то нафига ты вообще куда-то поперся?
— И мы с вами слишком увлеклись спором, с теми демонами из нижних миров, что стояли на воротах, если бы Хэмиш не проснулся, — продолжал Коэн.
Хэмиш пошевелился в своем кресле, под связками филе огромной рыбины, неумело обернутыми в шафрановые мантии.
— Чиво?
— Я СКАЗАЛ, ЧТО ТЫ НАЧАЛ ВОРЧАТЬ ВМЕСТО ТОГО, ЧТОБЫ СПАТЬ! — закричал Коэн.
— Ач, точна!
Малыш Вилли потер бедро.
— Пришла пора признать, что одно из тех чудовищ чуть не достало меня, — сказал он. — Мне, боюсь, придется вернуться.
Коэн быстро развернулся.
— И умереть как Старик Винсент?
— Ну, не…
— Где бы он был, если бы мы не устроили правильные похороны, а? Огромный погребальный костер, вот похороны героя. А все остальные говорили, что зря только потратились на хороший корабль! Так что завязывай трепаться и иди за мной!
— Мсс… псс…пс — просвистел менестрель, и наконец ему удалось вымолвить слова. — Психи! Психи! Психи! Вы все абсолютные, совершенные психи!
Калеб похлопал его нежно по плечу и развернулся, чтобы следовать за их лидером.
— Нам больше по душе слово берсерк, парень, — сказал он.
Некоторые вещи требуется протестировать…
— Мне надо посмотреть ночью на болотных дракончиков, — сказал доверительно Леонард Думмингу Тупсу, настраивающему механизм постоянного поддержания огня. — Мне кажется, что для них огонь является широко применимым средством передвижения. То есть, болотный дракончик — это живая ракета. Как мне всегда казалось, довольно странное создание для такого мира, как наш. Думаю, что они прибыли сюда откуда-то еще.
— Они обычно очень взрываются, — сказал, отступая, Думминг. Дракончик в стальной клетке внимательно следил за ним.
— Это из-за неправильного питания, — уверенно произнес Леонард. — Они не должны так поступать. Но я уверен, что микстура, которую я изобрел, и питательна, и надежна, и даст… полезный результат…
— Но мы все равно пойдем и спрячемся за мешки с песком, сэр, — сказал Думминг.
— О, вы действительно считаете…?
— Да, сэр.
Плотно прижавшись спиной к мешкам с песком, Думминг зажмурился и потянул за веревочку.
Перед клеткой с драконом опустилось зеркало, только на мгновение. И первой реакцией самца болотного дракона, увидевшего другого самца, было пыхнуть огнем…
Раздался грохот. Двое мужчин, выглядывающих из-за укрытия, увидели желто-зеленое копье огня, прогремевшее над вечерним морем.
— Тридцать три секунды! — сказал Думминг, когда погасли последние вспышки. Он подскочил.
Маленький дракочик рыгнул.
Огонь уже более-менее вышел, так что это был самый влажный взрыв, который только видел Думминг.
— Ах, — сказал Леонард, возникая из-за мешков с песком и отдирая с головы чешуйки. — Практически то, что надо. Добавим еще щепотку древесного угля и экстракт морских водорослей, чтобы предотвратить вздутие.
Думминг стянул шляпу. Ему-то сейчас ничего было не надо, кроме как принять ванну. А потом еще одну.
— Я что, похож на волшебника-ракету, или как? — сказал он, вытирая остатки дракона со своего лица.
Но через час еще одно копье пламени пронзило волны, оно было тонким, белым и с голубой сердцевиной… и на этот раз, на этот раз дракон всего лишь улыбнулся.
— Да я лучше сдохну, чем напишу свое имя, — сказал Малыш Вилли.
— Да я лучше выйду в одиночку против дракона, — сказал Калеб. — Против того, нормального, как раньше были, а не этой маленькой зажигалки, что остались сейчас.
— Если ты напишешь им свое имя, они засунут тебя туда, куда захотят, — сказал Коэн.
— Столько букв, — сказал Маздам. — И все такие разные и сложные. Я всегда ставлю Х.
Орда остановилась ненадолго, чтобы перекурить, на голом каменистом участке в конце зеленой долины. Снег густо покрывал землю, но воздух был легким. Хотя чувствовалось покалывание, вызванное высоким фоновым уровнем магии.
— Читать же, — сказал Коэн, — это совсем другое. Ничего не имею против тех, кто немного почитывает. Ну, если, к примеру, у тебя есть карта, а на ней поставлен большой крест, то читающий человек может что-нибудь сказать про это.
— Чего? Та карта Маздама, что ли? — спросил Малыш Вилли.
— Точно. Может и она.
— Я умею писать и читать, — сказал Злобный Гарри. — Извините. Это все работа. И этикет. Приходится быть вежливым с людьми, когда ты отправляешь их прогуляться по доске над бассейном с акулами… чтобы было еще злобней.