Последний глоток сказки: жизнь. Часть I и Последний глоток сказки: смерть. Часть II
Шрифт:
— А теперь? Ты что-то слышишь?
Она молча мотнула головой.
— Вот и я ничего не слышу уже лет так сто.
Он приложил палец к ее губам, которые она открыла в беззвучном крике.
— Тише, Тина, тише. Ты ведь не станешь кричать? Мы не сделаем тебе ничего плохого. Мы же все тебе объяснили… Кто же тебе поможет, кроме нас? И кто же нам поможет, кроме тебя? Где мы еще найдем девушку, которая любит летучих мышей…
Валентина вскинула голову и затравленно посмотрела на Дору, который медленно переводил взгляд с ее глаз к ногам и обратно.
— Видишь,
— И папа ваш — граф Дракула? — давясь каждым звуком, спросила Валентина.
— Нет, граф Заполье, — улыбнулся Дору. — Александр Заполье, но вряд ли он разрешит тебе звать его по имени. Последняя женщина, которая обращалась к отцу по имени, была моя мать. И умерла она полтора века назад.
— А он…
— Он вегетарианец, — усмехнулся Эмиль, откидываясь на спинку дивана. — Я не знаю, каким словом еще назвать вампира, который уже век живет на животной крови.
— Вегетарианцы едят траву, — непонятно как сумела выговорить Валентина.
— Ну так сама подумай, Тина, — покачал ногой Эмиль, — что ест коровка, овечка или козочка? Вот именно, траву, и из этой самой травы получается кровь, так что мы смело можем называть отца вегетарианцем. Сами мы тоже теперь очень редко срываемся. Так что тебе нечего бояться в стенах нашего замка. Поверь мне, Дору обеспечит тебе веселые каникулы, это он умеет. А я завтра же позабочусь о финансовой части нашего договора.
— Вы решили, что можете меня купить?
— Посмотри на меня, Тина, — послышался тихий голос Дору. — Разве я способен…
Она повернула к нему голову и замерла, приклеившись к его вспыхнувшему в темноте взгляду.
— Повторяй за мной: я согласна быть твоей невестой.
— Я согласна быть твоей невестой.
— Я буду делать все, что ты мне скажешь.
— Я буду делать все, что ты мне скажешь.
— Я никому и слова не скажу про нашу встречу.
— Я никому и слова не скажу про нашу встречу.
И Валентина без чувств упала на диван.
Глава 16 "Успокоительная соль"
Валентина открыла глаза и снова зажмурилась — через щель между портьерами пробивался лунный свет. Как? Кто открыл ставни? Она подскочила и обнаружила пустую кровать — вместо графа Заполье на соседней подушке лежала роза, цвет которой в темноте определить не представлялось невозможным даже для художника. Валентина положила икону, упавшую с подушки прямо ей на спину, рядом с распятием, которое по-прежнему делило кровать на две ровные части и, спрыгнув по скамеечки на пол, подошла к портьере. Ставни настежь, а вот рама лишь прикрыта, и из нее веет зловещим холодом.
Что за черт такой и с ним все его чертовское племя! Зачем графу приспичило уходить через окно — Валентина потянула за раму, чтобы избавиться от щели — и зачем он принес ей розу? Прекрасная метаморфоза прямо: из чудовища за одну ночь превратиться в красивейший цветок. Нет, этот цветок колется, а его даритель — кусается…
Валентина инстинктивно погладила шею. Впервые мысль, что неукушенной из замка ей не выбраться, обрисовалась перед ней во всей своей красе. Она крутанула головой, рассыпав по плечам волосы, и тут же собрала их руками в хвост, пытаясь размять затекшие мышцы спины. Поясницу ужасно ломило, будто спала она не на мягчайшей перине, а на деревянных досках гроба.
Бррр, Валентина бросила волосы и принялась неистово тереть губы — на них точно корка образовалась из выпитой вчера крови. Валентине казалось, что она продолжает чувствовать горьковатый привкус — такой стойкий, что его не смог победить даже чай с мятой. Еще в комнате пахло хвоей или чем-то еще более терпким. Она чихнула, раз, другой, как и днем… Явно не от холода, хотя в комнате из-за открытого окна сделалось значительно холоднее, а на ней, помимо серебряной рубахи, только хлопковая футболка. Розмарин… Да, да… Трава против ведьм — ей пахло в склепе, теперь ей пахнет здесь… Граф, это его запах.
Она снова терла губы и снова чувствовала неприятный привкус, пока наконец не поняла, что слизывает свежую кровь, сочащуюся из пальца.
— Что за черт?
Валентина отдернула занавеску и подставила большой палец под струю лунного света: две точки, два прокола… Нет!
— Что нет, если дверь заперта?!
Валентина отшатнулась от окна. Голос шел из-за двери, это был голос Дору.
— Что такое? — она подлетела к засову, но замерла, так и не открыв его. — Ты что- то спросил?
— Спросил, почему ты заперлась?
— Я не запиралась. Это твой отец задвинул засов еще днем.
— Мой отец давно в кабинете.
— Он ушел через окно…
Повисла пауза — Дору, по всей видимости, переваривал сообщение про отцовские "выходы в окно", затем снова нетерпеливо подергал дверь.
— Да откройся ты наконец!
— Подожди! Я все никак не могу остановить кровь…
— Какую кровь? — голос за дверью дрогнул. — Он укусил тебя?
— Укусил? — да, Валентина сразу об этом подумала. Две ранки. — Нет, я наколола палец розой… — соврала она, чувствуя, как теряет равновесие. Подожди, — она привалилась спиной к двери и выдохнула. Тяжело. — Я сейчас… — И сделала от двери шаг. — Приду…
На столике рядом с керосиновой лампой стоял графин. Она налила в стакан немного воды, сунула в него палец и стала ждать, когда кровь наконец остановится. Не надеясь на тусклый свет, она вместе со стаканом вернулась к двери, чтобы попросить Дору зажечь лампу. Придется обходиться без помощи рук: Валентина налегла на засов плечом, и тяжелая деревяшка со скрипом поддалась.
— Я еще со двора заметил, что у тебя открыто окно…
Дору остался в дверях, точно ему требовалось особое приглашение, чтобы перешагнуть порог спальни.