Последний глоток сказки: жизнь. Часть I и Последний глоток сказки: смерть. Часть II
Шрифт:
— Я…
Ее тело трясло, как в лихорадке, от смертельного холода его тела, но
Александр не двигался.
— Тина, пожалуйста… Ты можешь, — голос дрожал, как и руки, которыми он удерживал неясно кому сейчас принадлежащее тело.
— Я тебя ненавижу!
О, нет! Рука сама потянулась к волосам. Схватить, стащить на голые половицы и повторить то, что было, то, что он мечтал сотворить с Бриной вновь… Брина ничего не почувствует, Валентина права, но он не в силах совладать с собой. Брина победила. Он проиграл.
Глава 24 "Секрет
Короткие волосы спасли Валентину от неминуемого падения с высокой кровати — они просто выскользнули из дрожащих пальцев вампира. Граф попытался схватить их снова, но вдруг увидел глаза, в которых серого оказалось намного больше, чем черного, и он с надеждой схватил Валентину за плечи. Только сказать ничего не смог: в горле встал ком, соленый и горький — именно такой вкус у счастья, на которое уже не надеешься.
Валентина смотрела на него долго — никакие замковые часы, даже будь они исправны, не могли бы в этот момент отсчитать время верно. На пороге смерти время замирает — нечеловеческий страх растягивает доли секунды на часы. Александр дрожал, точно от холода — и без всякого сомнения ощущал ломоту во всем теле. Забытое чувство.
— Я вас…
Он видел эти глаза — с суженными до едва приметной точки зрачками. И отпустил плечи, боясь переломить хрупкие косточки. Он хотел крикнуть — нет, но ком намертво застрял в горле. В ушах бушевало разъяренное море, но он продолжал читать по едва-едва шевелящимся губам девушки:
— Я вас…
Валентина силилась и все никак не могла договорить фразу:
— Я вас…
Александр вонзил острые ногти в покрывало, чтобы разорвать его, а не живую девушку, когда вновь услышит из ее уст про ненависть. Теперь уже точно из ее — он не видел больше в живых глазах присутствие покойной жены.
— Нет1 — ком выскочил изо рта, когда зрачки стремительно начали увеличиваться.
— Тина!
Он сунул руки ей под затылок, чуть приподнял голову, почти коснулся носом ее лба и услышал голос, полный ненависти, прошептавший:
— Я… вас… люблю…
Зрачки Валентины пульсировали, как и каменное сердце в его груди Он искал голос и не находил, но когда она, из последних сил, повторила свое признание, он выдохнул в ответ:
— Я тоже тебя люблю…
Тишины не было — в комнате трещали мириады цикад, и только спустя долгое мгновение Александр вспомнил, что за окном зима, а это трещит камин, согревая воздух башни теплом, которое он не в состоянии почувствовать. Но что-то теплое родилось в уголках глаз, и он с ужасом понял, что по ледяным щекам покатились горячие слезы, оставив глубокие борозды, как и предательское серебро нательных крестов.
— Мы победили ее, — он облизал губы, которые показались ему не солеными, а кислыми, или он просто-напросто позабыл вкус слез. — Как все легко оказалось… Всего лишь перевернуть заклинание…
Валентина ничего не ответила Она продолжала смотреть на него, пока веки не закрылись В первый момент Александр испугался и припал ухом к ее спокойной груди, точно человек Девушка дышала, только тихо, почти не слышно Заслышав шорох, он повернул голову — на пороге стоял Эмиль Как долго тот там стоял, граф не знал
— Я велел Дору принести зеркало, — выдал он громко.
— Зачем? — прохрипел граф
— Я боюсь, вы сейчас перестанете слышать ее дыхание
Граф продолжал прижиматься ухом к груди Валентины и на этих словах Эмиля переместился ухом к приоткрытым губам девушки
— Вот, — это уже был голос Дору
Эмиль взял у него зеркало и решительно зашагал к кровати
— Позвольте
Александр молча перевалился на сторону и закрыл ладонями лицо, но Эмиль заставил его открыть глаза
— Зеркало запотело Она проснется Непонятно только когда
— Что это все значит? — граф сел и вперил в профессора Макгилла испытующий взгляд
Тот склонил голову на бок, точно ему задал вопрос неразумный ребенок
— Летаргический сон от глубокого потрясения
— С чего ты взял?! — граф сжал покрывало в кулак и со злости чуть не вытянул его из-под безвольного тела девушки
— Симптомы на лицо
— Ты что, врач?
— Нет, я шарлатан, — отчеканил Эмиль — Но такие элементарные вещи я знаю Дору! — он обернулся к двери — Принеси из шкафа пижаму А вы, отец, пожалуйста, принесите ведро воды Ведро!
— Зачем?
— Давайте, вы не будете задавать вопросов. Если бы вы поделились со мной своей бедой раньше, то этого сна бы не было Дору, шевелись! — почти выкрикнул он. — И если Серджиу не в состоянии отыскать в кухне швабру
— Я здесь! — раздался от дверей голос горбуна
— Отлично Отец, несите воду, а ты мой пол — чтобы ни пылинки здесь не осталось Дору..
— Я уже… — простонал юный граф и принялся натягивать на безвольное тело пижамные штаны.
Граф продолжал сидеть на краю кровати
— Отец, — голос Эмиля падал на его голову с силой града — Здесь не должно остаться ни пылинки Призракам нужна пыль, чтобы действовать.
— В балдахине она все равно есть…
— Призраку не поднять к потолку живое тело.
— С чего ты взял? — огрызнулся граф
— В теории невозможно, но раз на практике с Катриной, как я могу судить из рассказа Дору, у вас все равно ничего не получилось, то позвольте в этот раз действовать мне.
Александр слез с кровати почти по-стариковски: кости продолжало ломить.
— Это от нервов, — выдал профессор Макгилл, хотя его никто не спрашивал. — Я сам принесу воды.
Граф остался стоять на половине пути в ванную комнату.
— Papa, — Александр не обернулся на зов сына, но тот все равно сказал: — Сядьте на стул подле камина.
— Меня не согреет огонь.
— Я положу вам на руки Валентину, чтобы перестелить постель.
Граф: так и не обернувшись молча схватил стул и дотащил до камина. Потом так же покорно принял на колени тело девушки и выхватил из рук сына зеркало. Дору незаметно покачал головой, когда граф подставил его к уже плотно закрытому рту Валентины и заулыбался, когда-то запотело.