Последний глоток сказки: жизнь. Часть I и Последний глоток сказки: смерть. Часть II
Шрифт:
Сердце больше не билось. Точно не билось. Если граф узнает правду, он ее убьет. Дору объяснил это слишком доходчиво.
— Скажи, зачем закрыла сундук?
Валентина смотрела вампиру прямо в глаза, и ей казалось, что только его взгляд и удерживал ее от обморока. Граф знает правду, всю?
— Прежде, чем Серджиу заколотил ставни, я выкинула кулон в окно… — прошептала она в отчаянии и стиснула губы.
Уж лучше говорить про кулон, чем про роль невесты его сына. А, может, он ничего не знает? Дору же давал ей время до конца
— А теперь сними и этот крест, чтобы положить его на место.
— Зачем? — губы начали дрожать, но слез пока еще не было. — Вы же сами велели надеть…
— Чтобы ты не сбилась со счета. Я хочу, чтобы ты пересчитала крестики и сказала мне, скольких женщин убила любовь к вампиру.
— Что?
— В этом сундуке, — повторил граф медленно, — лежат нательные кресты женщин, которых я убил. Которые сами хотели, чтобы я их убил.
— Вы не знаете, сколько их? Вы же сами только что сказали, что… — пролепетала Валентина, чувствуя себя, как после сна, с ног до головы в липком поту.
— Нет, у меня прекрасная память! — выкрикнул вампир и добавил уже тише: — Я хочу, чтобы ты знала их число. И каждая из них, поверь, мечтала стать для меня единственной.
— Что вы хотите мне этим сказать?
Правду Пожалуйста, скажите уже правду — что вам известно? Валентина была на все сто уверена, что именно этот вопрос вампир читал сейчас в ее глазах, расширенных от ужаса и огромных слезинок, застрявших между дрожащими ресницами
— Да то, что ты такая же, как все! — выкрикнул граф и стиснул перед собой руки. — И смысла ненавидеть себя за нелюбовь других нет никакого… Считай!
Граф отошел от подоконника и рухнул в кресло
— За этим я и позвал тебя..
На последних звуках он зарылся лицом в гору изодранной бумаги, в которой Валентина узнала свои рисунки.
— А если я не успею сосчитать все до рассвета…
Вопросительная интонация в ее речи отсутствовала Валентина и так знала, что не сосчитает крестики Собьется из страха
— Ничего страшного, — и это сказал вампир! — До полудня успеешь Полдень — это зыбкая грань, соединяющая два мира Я хочу, чтобы ты снова отдала свое тело Брине, чтобы я…
Он замолчал, а потом три раза ударился лбом о стол.
— Что., вы? — едва слышно переспросила Валентина
Граф медленно поднял голову с груды рваной бумаги
— А этого тебе лучше не знать… Не бледней Ты ничего не почувствуешь… Это будешь не ты!
Валентина и не заметила, как оказалась на ногах — по-прежнему держа в руках раскрытый сундук.
— Это была я! — закричала она в отчаянии — Я все чувствовала: боль, страх..
Она хотела сказать — перед вами, но осеклась, потому что вампир начал медленно подниматься из кресла.
— Все, все? — граф выпрямился. — Так ты, получается, не все мне рассказала? Ты знаешь, что я сотворил с Бриной после того, как она сказала, что ненавидит меня?
Вампир обошел стол, но дальше идти не смог — из-за распятий.
— Не знаю… Но Дору сказал, — голос Валентины снова взвился на несколько октав, сделавшись до безобразия писклявым, — что вы ее заперли на три дня в башне, чтобы она успокоилась, а потом нашли ее с перерезанными венами.
Граф молчал. Ждал. И Валентина добавила едва различимым шепотом:
— Еще он сказал, что она не хотела становиться вампиром… Я знаю, что Дору не должен был мне все это рассказывать…
Но граф пропустил мимо ушей ее извинения.
— Да, она не хотела… — произнес он, растягивая каждый звук. — Да, она предпочла смерть вечному позору… Я попросил Иву вернуть ей нож, чтобы она смогла свести счеты с жизнью… Когда Брина сказала, что ненавидит меня, я избил ее до полусмерти.
Валентина хотела отступить, но ноги будто вросли в пол. Граф сейчас удерживал ее таким же странным образом, как раньше делал это его сын. Самостоятельно уйти не получится, только если вампир сам пожелает ее отпустить. Но он еще не выговорился:
— Я понимал, что прощения мне не будет, и смирился с потерей жены. Три дня ее труп приводили в порядок, чтобы сын не увидел синяков. Я успел закрыть ее простыней, когда Дору вбежал в ванную комнату…
— Зачем вы мне все это рассказываете? — у Валентины затряслись коленки. — Ведь ваш сын узнает от меня все то, что вы так тщательно скрывали от него все эти годы…
— Он ничего от тебя не узнает — голос графа опустился на целую октаву
— Вы сотрете мне память, да? — спрашивала Валентина с надеждой, не в силах больше выносить откровений семейной хроники семьи Заполье.
— Нет, Валентина. Дору просто-напросто больше с тобой не встретится.
— Вы вернете мне ключи от машины, да? — в голосе ее прозвучала неприкрытая надежда. — Дору сказал, что вы спрятали их на кладбище…
— Да, спрятал. Ты сама их там найдешь. На кладбище…
Он говорил все медленнее и медленнее, но руку к ней протянул довольно быстро, позабыв про распятия. Однако Валентина оказалась проворнее. Она перевернула сундук — половина крестов упала к ногам вампира, а другая полетела ему в лицо. Сундук грохнулся на пол, и Валентина, подобрав подол макси-платья, ринулась в коридор, но не побежала ни в башню, ни к парадной лестнице. Она вспомнила про винтовую, по которой недавно по приказу Дору вел ее горбун.
Сейчас лестница была пуста и темна, но Валентина будто научилась видеть во сне. Страх, горящий в глазах, освещал для нее все крутые ступеньки. Там будет поворот, а за ним… Должен быть вход в церковь Да, она рядом со склепом, но войти туда граф не сможет А потом? Что делать потом, она подумает потом..
Глава 22 "Цена жизни"
Валентина один, второй, третий раз рванула на себя двери церкви — пока окончательно не убедилась в том, что они крепко заперты.