Последний год Андрея Панина
Шрифт:
Алиса ещё смеялась, а Панин уже покрывался смертельным потом и исходил справедливым гневом рогоносца. Затем он услышал следующее:
– Здравствуй, дорогой! Я свободна! Мой праведный оставил
Перед глазами Панина всё поплыло, диван качнулся, а люстра почему-то лежала на боку. Однако выскочить из засады и уличить жену в измене, не было сил, подвела жалость к самому себе.
Панин ждал, что будет дальше, и как низко она падёт, может быть, пригласит Базлова сюда, и тогда он их застукает? Однако жена быстренько оделась и исчезла, беззаботно хлопнув дверью.
Панин выбрался из-за дивана в испарине, проклиная всё на свете, а больше всего - свою неудавшуюся жизнь. Всё было кончено. Обычно бросал он, а здесь его не бросили, нет, его предали, и кто, мать его детей, та, на которую он больше всего надеялся и которой всецело, без остатка доверял.
На полусогнутых доплёлся и немигающее, как осьминог, посмотрел. В приписке к его посланию значилось: "Дорогой, штора
То ли под воздействием момента, то ли в знак благодарности, что она предпочла его, а не усатого Базлова, он предложил ей поехать с собой на съёмки.
– А как же Маша и Серёжа?
– спросила она, раскрасневшись с мороза.
– Маме сплавишь!
– бездумно сказал он, принимая от неё сумки.
– На пару недель, не больше!
– решилась она, заглядывая ему глаза, которые на этот раз оказались решительными, и с души у неё отлегло.
– Идёт, - легко согласился он на пороге кухни.
Ему повезло. Съёмки в тот день отменили по случаю праздника "Восьмое марта". Оказывается, помреж всё перепутал. Над ним после этого долго потешались. А Кирилл Дубасов высказался о помреже в том смысле, что он склеротик. Этому склеротику было всего-то тридцать два года.