Последний город
Шрифт:
— Мы проводили проверку... — ничуть не удивившись неожиданной смене темы — как-никак, именно для этого здесь и нахожусь, — начал рассказ я.
И, в отличие от предыдущего разговора, теперь дознаватель слушал и не перебивал. Просто смотрел. Не моргал. И, казалось, даже не дышал. От пронзительного взгляда на затылке зашевелились волосы, в голове зашумело, и несмотря на стоявший в комнате холод, меня вдруг пробил горячий пот.
— Ройе можно было спасти? — наконец хрустнул пальцами отлипший от стены телепат.
Сейчас он уже совсем
— Да. — Я вытер со лба пот и зажмурился от заломившей виски боли. — Мы нейтрализовали двойника, и если бы зеркало осталось целым...
— Зеркало разбил хозяин квартиры? — очень медленно и как-то неуверенно подошёл к продолжавшему вести запись регистратору побледневший Август.
— Да.
— Получается, именно в результате его действий погиб Ройе?
— Не думаю, что ему могло быть предъявлено такое обвинение...
— Меня не интересует юридическая сторона дела, — хрипло выдохнул дознаватель. — Меня интересует ваше личное мнение по этому вопросу.
— Виновен, — помимо собственной воли кивнул я. Да, этот ответ так и крутился на языке, но вот выкладывать его, не подумав... Неспроста это...
— Согласно заключению алхимической лаборатории, ваш служебный магофон был повреждён при прорыве Хаоса незадолго до рассматриваемого нами инцидента. Так? — Движения телепата стали ещё более резкими, но вместо плавной грации хищника теперь они больше напоминали ломаные и отрывистые жесты принявшего дозу алхимической дури наркомана.
— Да.
— Именно поэтому во время обысков вы были без магофона?
— Да. Никто не возит с собой запасной...
— Но вообще наличие активированного магофона в такой ситуации — обязательно?
— Да, — не понимая, к чему эти расспросы, нахмурился я и зажал лицо в ладонях: от переносицы к темечку протянулась раскалённая нить. Почти сразу же полегчало, и будто со стороны до меня донёсся собственный голос: — По уставу все оперативники Службы Контроля, за исключением неординаров, во время проведения операций второго класса и выше обязаны своевременно активировать служебный магофон.
— Благодарю, устав я и сам знаю, — на мгновение закрыл глаза задумавшийся Август Яр. — К какому классу относилась ваша операция?
— Первоначально ко второму...
— Значит, магофоны должны были быть активированы у всех оперативников?
— Кроме меня. Возможны исключения...
— Кроме вас, — задумался следователь и тут же ткнул пальцем мне в грудь: — У командира группы магофон был исправен?
— Да.
— А когда он его снял?
— Представления не имею. Это у него спросить надо... — не задумываясь, ответил я, и тут перед глазами как наяву всплыла картинка: стоявший посреди хрустального крошева Артур отцепляет с виска пластинку магофона.
— Вы что-то хотите добавить? — отвернувшись к помаргивавшему зеленоватыми бликами шару регистратора, уточнил будто спиной почувствовавший моё замешательство дознаватель.
— Станке снял магофон в квартире, — помимо собственной воли просветил я Августа.
— Перед конвоированием подозреваемого?
— Да. Операция ведь, по сути, была завершена.
— Это обычная практика?
— Когда как... — замялся я и начал яростно растирать ладонями замерзшие уши. — Руководством не приветствуется, но уставом не запрещено.
— Понятно, — не стал настаивать на конкретном ответе следователь. — При каких обстоятельствах был застрелен Максимилиан Брют?
— Кто, простите? — удивился я, услышав незнакомое имя.
— Подозреваемый.
— А! При попытке к бегству.
— Его застрелил Артур Станке?
— Да.
— Вы видели, как это произошло?
Вопросы сыпались из дознавателя один за другим, и у меня не оставалось времени, чтобы обдумать ответы. Да и желания думать уже особо не было. Скорей бы только отстреляться.
— Нет, — на миг запнувшись, ответил я. — Нет, этого я не видел.
— Как такое может быть? — сразу же вцепился в меня следователь.
— Артур приказал запереть дверь и, пока я ставил малую охранную печать...
— Лестница от двери не просматривается? — непонятно зачем уточнил Август Яр.
— Там карман, к тому же я стоял спиной, — пожал я плечами и спрятал вконец окоченевшие ладони в карманы куртки. — А можно что-нибудь с кондиционерами сделать? Холод несусветный.
— Мы уже заканчиваем, — проигнорировал мою просьбу, казалось, не замечавший пощипывавшего кожу мороза телепат. — Вам не показалось странным, что подозреваемый попытался сбежать, хотя впереди него спускался сотрудник Службы Контроля?
— Нет, — фыркнул я. — Учитывая, что ему светило...
— А если серьёзно?
— Он мог попытаться наброситься на Эдуарда, он мог выпрыгнуть в окно на лестничной площадке...
— С четвёртого этажа? — не принял мои предположения всерьёз отошедший в угол дознаватель.
— Были прецеденты...
— Но вы этого не видели? — в который уже раз уточнил телепат.
— Нет.
— И не видели, как Станке застрелил подозреваемого?
— Нет.
— А вот ваш коллега видел, — подошёл вплотную и навис надо мной казавшийся теперь отнюдь не хлипким парень. — И он утверждает, что это было преднамеренное убийство.
— Чушь собачья, — покачал я головой. — Я ничего не видел, но прекрасно слышал, как чернокнижник бросился бежать.
— Нет, не чушь, — хищно улыбнулся телепат. — Станке намеренно толкнул подозреваемого, а когда тот невольно проскочил несколько ступенек, выстрелил в спину.
— Бред.
— Хотите ознакомиться с показаниями Эдуарда Шина? — отступил к дипломату дознаватель.
— Нет, не хочу, — отказался я. — Показания Эдуарда — это показания Эдуарда. Я ничего такого не видел.