Последний госпитальер
Шрифт:
– Но меня забрасывали несколько раз, – вздохнул Филатов, понимая, что слова начальника управления справедливы.
– Да, но завалился ты впервые. Направление на Ботсвану уже являлось нарушением правил, но по определенным причинам у нас просто не было иного выхода.
– И что дальше? – угрюмо осведомился Филатов.
– А что? Выбирай. Преподавание в Академии Оперативная работа в центре, – предлагал генерал Шутихин – Или аналитический центр.
– Лучше я в археонавты снова пойду, – скривился Филатов, – Вы же знаете, мне нужно живое дело.
– Знаю… Как насчет силового противодействия.
– «Богатыри»?
– Они самые. Тем более ты до нелегальщины подрабатывал в «Щитоносце».
– Точно, – кивнул Филатов. Был такой факт. Служил Филатов в антитеррористической
– Согласен?
– Ну, за неимением лучшего, – кисло произнес Филатов. Ему не хотелось расставаться с оперативной работой.
– За неимением лучшего, – покачал головой начальник управления. – Ты сначала пройди полигон, а потом торгуйся. Это тебе не пикники в Академии.
– Пройду, не бойтесь…
Полигон назывался официально «Проверочно-тренинговый комплекс номер восемь», а в народе его почему-то прозвали «Сказки Пушкина». Уж чего-чего, а «сказок» там было предостаточно, Притом «сказок» жутковатых. Кандидаты преодолели строгую приемную комиссию, отшивающую девяносто пять процентов претендентов на звание космодесантника, прошли специальную подготовку, оставили позади несколько таких полигонов, прослужили в среднем по паре лет в десантных частях и пришли пытать счастья – пробовать стать бойцами отряда силового противодействия «Богатырь». Из этих волков экзамен на полигоне выдерживали лишь двадцать процентов. Остальным приходилось очень туго. Большинство из них прописывались в реанимационных комплексах.
За полгода Филатов вошел в форму, прошел переподготовку в армейском учебном центре и отправился на полигон. Результат ошарашил «приемщиков». Коэффициент выживаемости у новичка был почти вдвое выше, чем у среднестатистического бойца подразделения «Богатырь». Неудивительно, что после двух первых операций Филатов стал командиром группы.
Он спасал заложников. Уничтожал преступников на далеких планетах. А потом началась разборка с Харлеем-два.
– Харлейцы захватили суперлайнер «Стремительный» с двумястами пассажирами, – объявил на совещании командир «Богатыря».
За харлейцами гонялась вся Галактика уже лет тридцать. В принципе, проблем с межгалактическим пиратством никогда особых не возникало. Чтобы позволять себе совершать подобные налеты, нужно иметь для начала космофлот, а еще – что гораздо сложнее – развитые инфраструктуры – энергетику, ремонтные доки, специалистов. То есть нужно иметь цивилизацию.
Впрочем, цивилизация таковая имелась. Весь сброд во время великого переселения с Земли нашел себе мир по наклонностям. На планету Харлей, объявленную истинным краем свободы и соблюдения прав личности, двинуло все отребье, самые чудовищные отбросы, которые только имелись на умирающей материнской планете. Авантюристы, бандиты, неврастеники и психопаты, ученые-маньяки. Какое-то время на Харлее весь этот кипящий котел, готовый взорваться, еще держался. Высокие технологии не давали скатиться в средневековье. Основным предметом торговли и главной линией развития стала черная наука, то есть исследования, лежащие далеко за гранью допустимого, поправшие все нормы этики. Эксперименты с людьми и целыми популяциями, игра с опасными энергиями. И многое другое. После очередной междоусобицы тридцать лет назад на Харлее не осталось камня на камне. А потом начались налеты на свободные планеты, как правило, второй линии. Настала очередь торговых транспортников и пассажирских суперлайнеров. Будто из прошлых веков выплывали, казалось, совершенно забытые, не подлежащие воскрешению понятия, как пиратство, абордаж, добыча, выкуп за голову.
Аналитики «Галактопола» – межгалактической полицейской информационной сети, в которую входило большинство цивилизованных планет, даже таких антагонистов, как Московия и Аризона, – пришли к выводу, что следы ведут к Харлею. Похоже, у них осталось несколько баз, куда переселилась часть населения, продолжавшая заниматься все тем же – черной наукой. Но к ней прибавилось пиратство. Кроме того, харлейцы напомнили Галактике, что такое рабовладение.
Борьба с ними шла ни шатко, ни валко. Удавалось время от времени захватить пиратский
Отдал дань погоне за харлейцами и Филатов. Занимался он этим, как только выпустился из Академии. Тоже захватывал корабли. Допрашивал негодяев. Этим же самым пришлось заняться после акции на Ботсване
После слов командира «Богатыря» по залу прошел гул.
– Что с людьми?
– Харлейцы ушли. Люди – в заложниках.
– Опять испарились?
– Три года сидели смирно, – сказал командир отряда. – Значит, начали очередную войну.
– Им же хуже, – послышалось из зала.
– В общем, работаем по ним. С «Галактополом» и оперативниками седьмого департамента…
Вид аэропорта планеты Ниагара не удивил Динозавра. Примерно такое же захолустье он и ожидал увидеть. Убогие интерьеры, полное отсутствие замысловатых архитектурных решений, причудливых СТ-проекций, головоломных форм и линий, которыми так славились города Аризоны. Но в отличие от жителей тех городов тут граждане занимались делом, а не отживали предназначенный им срок жизни в безумстве извращенных наслаждений. Великое государство держится именно на таких планетах, а не на тех самых больших городах, полных трутней-психопатов. Скромность аэропорта и вообще строений планеты была вычурно-нарочитой. Хозяевам Ниагары не составило бы труда оформить тут все по высшему разряду. Но это считалось дурным тоном. И Динозавру это, в принципе, нравилось, хотя он знал, что еще будет, смотря на унылые двух– и трехэтажные стекляшки и строения из пластобетона, вспоминать четырехмерные бульвары и кварталы Мебиуса в Нью-Тауне, мечтать о веселом карнавале цветов и форм
Динозавра встречали. И кто встречал! Он поморщился, как от мигрени, но тут же овладел собой.
А встречала его Пенелопа Вейн. На ней была военная форма из зеленого силиконита, на рукаве сияла объемная эмблема, говорящая о принадлежности к полицейским силам Ниагары.
– Сэр, – произнесла она, щелкнув каблуками. – Офицер Вейн, заместитель регионального отдела Национального агентства по охране промышленных секретов.
Как положено по правилам, она предъявила идентификационную карточку, а Динозавр свою. При соприкосновении карточки окрасились в зеленый цвет, что означало их подлинность и принадлежность указанным в них хозяевам.
– Машина ждет, сэр.
Пенелопа держалась строго по уставу, но не пренебрежительно сухо, без амбиций. Наоборот, она старалась улыбаться как можно доброжелательней. Динозавр помнил ее совершенно другой. Он встречался с ней несколько раз в жизни по делам службы, но самой памятной была последняя встреча. Эх, какими словами она крыла его, когда шторм в пространстве корежил эсминец «Канаверал», а вражеский корабль ухолил в надпространство. Многие из этих слов Динозавр раньше и не слышал, хотя считал себя неплохим специалистом в области ругани. «Сучий импотент» – это было самое мягкое выражение, которым наградила его Пенелопа. А обещания «оторвать яйца» и «пристрелить, как грязного кобеля» были из разряда наиболее невинных. Тогда Динозавр понял, что кроется за словами «разъяренная фурия». Он подавил желание съездить ей по физиономии – во-первых, потому что для этого нужно было выбираться из противоперегрузочного кресла, а катер как раз начал маневр; а во-вторых, будучи офицером, он женщин не бил, за исключением моментов, когда это требовалось по службе. За все время, пока они ждали на «Канаверале» спасательную службу, а потом добирались до «Приюта пилигрима», Пенелопа не проронила ни слова, обращая внимание на Динозавра не больше чем на тумбу.