Последний ход за белой королевой
Шрифт:
– Вы-то мне и нужны. Вы не подскажете, сколько бегемотов в зоопарке в Монпелье.
Быстрый ответ:
– Там не хватает одного осла. Можешь попытать счастья.
И отключил телефон. Ася сияла от восторга.
Теперь нужный номер. «Ле Монд».
– Господин Дидье Шаплон?
– Да.
– Скажите, действительно ли сегодня в полдень на площади возле Собора Парижской Богоматери будут продавать леопарда?
Молчание. Я повторил:
– Правда ли, что сегодня в полдень по площади возле Собора Парижской Богоматери будут продавать леопарда?
Наконец он понял:
– Приду и куплю. Мне как раз нужен леопард.
И отключил телефон. Итак, я буду его ждать сегодня в двенадцать на площади у Собора Парижской Богоматери.
Последний звонок. Теперь, в спортивную «Экип».
– Господин Лекок?
– Да. Только говорите быстрее.
– Я хочу организовать эстафету. На первом этапе побежит спортсменка, на втором обезьяна. На третьем конь.
Я не успел договорить, как господин Лекок отключил телефон.
Ася сияла от восторга. Я ей предложил:
– Набери любой номер.
Она набрала. Спокойный женский голос:
– У аппарата.
– Извините, мадам, я хочу предложить вам тигра.
– Какого тигра?
– Полосатого.
– Что я с ним буду делать?
– Пригодится в хозяйстве.
– Мне не нужен тигр.
– Тогда купите верблюда.
– Какого верблюда?
– Двугорбого.
– Теперь я поняла. Вы идиот.
Говорила она спокойно, лениво.
– Я не идиот, мадам. Я обыкновенный коммивояжер. Судите сами. Если бы я продавал энциклопедии, то мог бы прийти к вам с книгами. А как я приду к вам с тигром и верблюдом? Вы откроете дверь, а я… У вас просторный лифт?
– Про тигра ничего не скажу, но верблюд точно не поместится.
– Рекомендую вам покупать обоих сразу. Это, конечно, дорого. Но потом вы сэкономите.
– Как сэкономлю?
– Дело в том, что тигры прожорливы. Очень дорого стоит их прокормить. А если вы купите и верблюда, то тигр сожрет верблюда, и вам не надо будет его кормить недели две.
– Знаете что… Я вам дам адрес моего бывшего мужа, приезжайте к нему с тигром и верблюдом. И захватите крокодила.
– Какого крокодила?
– Зубастого. И учтите, мой бывший муж очень прожорлив. Он съест и тигра, и верблюда, и крокодила.
– Вы в этом уверены?
– Уверена. Он идиот. Такой же, как и вы.
Я отключил телефон. Ася хохотала:
– Тигра полосатого и крокодила зубастого. Евгений, с тобой не соскучишься.
Появилась женщина с моей одеждой, рубашка и брюки были поглажены, плащ высушен. Женщина удалилась. Ася помогала мне одеться.
– Запомни, Евгений. В любое время ты можешь приехать в «Любовь и голуби». Это здесь, рядом, на авеню Клери в двух шагах от Нотр Дам де Бонн-Нувель. Там тебя никто не найдет. Менеджер – бывший член руководства компартии. У него в кабинете висит портрет Мориса Тореза. Скажешь только, что ты мой друг, и он без всяких документов даст тебе номер. Он мужик из старых. Железный! Можешь на него положиться.
Теперь я могу идти на встречу с журналистом. В случае чего, Ася расскажет про тигра, а про леопарда забудет. По дороге я вынул из телефона симку, сломал и бросил в мусорную урну. Телефон выкинул в Сену.
138. Человек с красным зонтом
Дождь то начинался, то кончался. Солнце то появлялось, то пряталось за тучи. Облокотившись о парапет, я смотрел на другой берег Сены. Справа Собор Парижской Богоматери, вся площадь перед ним забита туристами. Когда выглядывало солнце, туристы начинали двигаться медленнее и тогда казалось, что их больше, и они заполняли все пространство. Когда начинал моросить дождик, все съеживалось, убыстрялось, становилось угловатым, создавалось впечатление, что количество туристов уменьшилось.
Я ждал Дидье Шаплона, корреспондента «Ле Монд», того самого, который переслал Биллу фотографии Тизанникова.
Шаплон появился с легким опозданием в пятьдесят минут. Выглядел он странно, на нем был голубой плащ, в одной руке он держал красный зонт, в другой совершенно промокшую газету. Он осмотрел меня с головы до ног:
– Вы не похожи на леопарда. Скорее, вы похожи на енота.
Меня это обидело, но я решил в полемику не вступать:
– Мне все об этом говорят.
– Я опоздал, ибо был уверен, что самолеты запаздывают.
Работать над повышением пунктуальности французских журналистов я не собирался.
– Как я могу увидеть Тизанникова? – спросил я.
– Я бы вам посоветовал читать нашу газету… Хотя… Я знаю, у вас Штатах газеты такие большие, что прочесть одну за день невозможно. У нас другое. Если бы вы посмотрели на шестую страницу нашей вчерашней вечерней газеты, вы бы прочли сообщение, которое бы вас опечалило… – Он поежился. – Опять дождь. Я завидую моим коллегам, которые работают в Сахаре. Вы когда-нибудь были в Сахаре?
– Не был, но знаю, что там жарко и сухо. Так что меня должно опечалить?
– Дело в том, что Тизанников скончался.
– Когда?
– Два дня назад. Скоропостижно. Пока есть предположение, что инфаркт, но будет вскрытие. – И, не дав мне опомниться, принялся философствовать. – Мы умираем, а след от нас остается. Мой коллега мне всегда говорит: «Не торопись умереть. Иначе люди могут о тебе плохо подумать». Правда, смешно?
– Смешно. Я обязательно запомню это выражение и буду цитировать на похоронах.
– Великолепно, – обрадовался корреспондент. – Теперь я вижу, что вы действительно леопард.
– Расскажите мне поподробнее о фотографиях.
– Это было две недели назад. Мне позвонил какой-то человек и спросил: «Знаете ли вы, что диссидент Тизанников – извращенец?» Так и сказал: «извращенец». Вы, случаем, не извращенец?
– Нет.
– И я тоже нет. Но этот мир настолько сошел с ума, что тоже хочется стать извращенцем.
– Дальше.
– Я спросил, какого рода извращенец этот Тизанников. Теперь, знаете ли, есть такие извращенцы! Я вчера был в театре Мадлен на спектакле «Триумф истории». Мария Антуанетта там такое вытворяла, что когда ее повели на эшафот, я подумал: «Хорошо было бы, если бы ей отрубили голову по-настоящему. И автору пьесы тоже».