Последний холостяк

Лэнг Кимберли

– Можно подумать, что это имеет какое-то значение. Ты действительно думаешь, что ей будет все равно, что я спала с тобой?

– Я очень надеюсь, что да. Я не имею права голоса в ее сексуальной жизни, так почему бы ей иметь его в моей?

Марни вскинула голову.

– Но она имеет его в моей.

– Никогда не слышал ничего смешнее.

– Риз моя подруга, – сказала она, глядя на Дилана с таким видом, как будто это все объясняет. Он пожал плечами, и Марни вытаращила глаза. – Просто так не поступают. Это мерзко.

Она

делала из мухи слона.

– Ты рассуждаешь как ребенок.

– Но это так и есть. Я просто не могу смотреть в глаза Риз, зная, что прошлой ночью преступила черту.

Она преступила черту смешного. Дилан не собирался участвовать в этой надуманной драме.

– Но поскольку я тоже считаю Риз своим другом, я не намерен обижать ее бессмысленным отказом. – Он посмотрел Марни прямо в глаза. – Знаешь ли, так не поступают.

Марни явно не понравилось, что он возражал ей ее же словами. Она так сильно прикусила губу, что та побелела. Наконец, подняв плечи, она сказала:

– Ладно, тогда мы пойдем на ланч.

– Думаю, да.

– Хорошо. Но давай внесем ясность. Я не хочу, чтобы Риз знала, что произошло ночью.

– А я вообще не понимаю, зачем ей об этом знать. Ее это не касается. Она считает, что я посадил тебя в такси, как она просила, и понятия не имею, как ты провела остаток вечера.

– Так. Подожди… – Марни прищурилась. – Что значит «как она просила»?

Ее подозрительный взгляд сказал Дилану, что надо осторожнее выбирать слова.

– Риз беспокоилась о тебе и попросила меня еще немного посидеть, чтобы быть уверенным, что ты благополучно уехала домой.

Марни потерла виски.

– О господи.

Он нашел на ночном столике свои часы, но остановился, потому что услышал, как Марни застонала.

– Что теперь?

– Так вот почему ты остался пить со мной. Риз попросила тебя присмотреть за подвыпившей девочкой. И… – она скорчила гримасу, – поэтому ты решил проводить меня. А я-то думала…

Ну, вот опять. Похоже, Марни решила делать трагедию из каждого его слова.

– Господи, сделай милость, не надо считать меня подонком, который воспользовался ситуацией. Ты можешь предаваться сожалениям сколько угодно, но я не собираюсь извиняться за то, что случилось между двумя взрослыми – хоть и не совсем трезвыми – людьми по обоюдному согласию.

Марни притихла. Она закрыла глаза и задумалась. Когда эта детская голубизна снова обратилась на него, она слабо кивнула. Дилан не знал, что это означает, жалеет она о случившемся или нет. Но в любом случае она не собиралась изображать обиженную. И на том спасибо.

– Но я не хочу, чтобы Риз узнала.

– Я же сказал, что для этого нет никаких причин.

– Отлично. – Марни смущенно огляделась по сторонам. – Ну… м-м-м… пожалуй, теперь тебе стоит уйти. Я приберусь в доме и переоденусь…

Нельзя сказать, что его выгоняли, но это выглядело близко к тому. Ситуация еще больше приблизилась к фарсу, когда Марни, по-прежнему прикрытая одним полотенцем, проводила его до двери и пожала ему руку с таким примерным видом, как будто никакого отношения не имела к тому, чем они занимались ночью.

Обнаружив на углу маленькую кофейню, Дилан с радостью зашел туда. Он едва проснулся, когда у Марни зазвонил телефон, и оказался персонажем дурацкой комедии положений даже не выпив кофе, что могло бы ему помочь лучше понять происходящее.

Уже один запах прочистил ему мозги, а кофеин успешно направил его в такси. К тому моменту, когда машина остановилась напротив его дома, Дилан чувствовал себя отчасти человеком. Портье едва кивнул ему, и он проделал свой позорный путь через холл к лифту.

Когда он наконец залез под душ и горячая вода позволила его окаменевшим мышцам расслабиться – кровать Свена отчаянно нуждалась в новом матрасе, – кое-что встало на свои места.

Исходя из того, что он знал о Марни от Риз, Дилан почти ожидал, что утром ее одолеет раскаяние, связанное с какими-нибудь старомодными моральными запретами. Однако она оказалась вовсе не такой невинной милашкой, какой ее рисовала Риз. Такое впечатление, что представления Риз о своей подруге отставали от реальности на несколько лет. Может, она и выглядела как ангел, но от одного воспоминания о прошлой ночи все тело Дилана начинало гореть.

Нет, раскаяние Марни проистекало из ее преданности Риз.

Преданность другу дело хорошее. Благородное дело. Но, по его мнению, Марни зашла несколько далековато. Они с Риз расстались уже несколько месяцев назад. Беспокойство Марни по поводу их прошлого выглядело смешным.

Конечно, то, что бывшая невеста заставляла его провести собеседование о работе с женщиной, с которой он провел прошлую ночь, могло показаться странным и неловким. Но, честно говоря, Дилан не мог понять, почему это ужасает Марни до такой степени.

Да, по правде сказать, и не хотел понимать. Все эти драмы и трагедии годились для тех, кому больше нечем заняться. И если Марни имела склонность все драматизировать, то он сомневался, что она так хорошо подходит ему для работы, как уверяла Риз.

Может быть, Риз не знала об этом. Может быть, это качество проявилось у Марни недавно. Они ведь не были настолько близки. Тем абсурднее казалось беспокойство Марни о том, что Риз узнает об их совместно проведенной ночи.

Вот еще одна причина не пить и не подбирать в барах женщин. Драма.

Побрившись, одевшись и, наконец, почувствовав себя человеком, Дилан снова спустился в холл и попросил портье вызвать такси. Он сделает приятное Риз, а потом решит, что делать – если и делать – с Марни в профессиональном плане. В личном плане он уже все решил.

Хорошо, что Марни не очень хотела получить эту работу.

Глава 3

Я правда, правда хочу получить эту работу.