Последний хранитель
Шрифт:
Кабина подъемника была очень просторной по стандартам ЛеППРКОНа, так что Дворецки даже удалось выпрямиться в полный рост, хотя он постоянно ударялся головой о потолок каждый раз, когда траектория движения подъемника слегка сбивалась.
Наконец-то Артемис выговорил:
— Если мы сумеем попасть в шаттл до истечения сме… кхм, крайнего срока, то у нас появится реальный шанс прорваться через магму.
Элфи и Дворецки прекрасно поняли, что Артемис хотел сказать «смертельный» вместо «крайний». Пип убьет Опал, когда время истечет,
Подъемник зашипел, остановленный пневматическими поршнями, и двери открылись, давая возможность услышать всевозможные звуки полнейшего беспорядка. Порт был набит обезумевшими волшебными созданиями, пробивающимися через контрольно-пропускные пункты. Они полностью игнорировали рентген-сканеры, перепрыгивая через барьеры и турникеты. Спрайты летали ниже, чем это позволяет закон, царапая крыльями осветительные трубки. Гномы собирались вместе, со скандалом пытаясь прорваться сквозь ряды офицеров ЛеППРКОНа.
— Они забыли обо всех эвакуационных правилах, — пробормотала Элфи. — Вся эта паника никому не поможет.
Артемис удрученно наблюдал за ожесточенной схваткой. Что-то подобное ему доводилось лицезреть в аэропорту JFK, когда прибыла звезда некого ток-шоу.
— Мы не сможем пробраться через все это, — изрек он. — Во всяком случае, не причиняя никому вреда.
Дворецки подхватил друзей и посадил их на свои плечи.
— Ни черта подобного, господа бунтующие, — сказал он, и решительно шагнул в обезумевшую толпу.
Отношение Пипа к происходящему изменилось, как только он пристрелил своего партнера. Все, больше никакой болтовни и позерства. Теперь он должен был следовать инструкциям из письма: «Дождись, пока зазвенит будильник, и пристрели пикси».
Тот пацан, Фаул. Ведь это был блеф, верно? Он ничего не сможет сделать. Наверное, этот пацан даже не был Фаулом.
Пип решил, что разглашать того, что произошло сегодня, не станет никогда. Тишина — это безопасность. Слова превратятся в веревки, которые его же и опутают.
«Она никогда не узнает».
Но Пип знал, что ей достаточно будет одного взгляда в его глаза — и она поймет все. На секунду Пип захотел убежать, просто освободить себя от этого мастерски запутанного плана, и вновь стать обычным старым гномом.
«Я не могу сделать это. Она найдет меня. Найдет — и сделает со мной что-то страшное. И почему-то я не хочу… не хочу освобождаться от ее контроля надо мной».
Ему ничего не оставалось, как следовать указаниям, которые он только что нарушил.
«Может быть, если я убью ее, она простит меня».
Он активировал молоточек на своем ружье и прижал его к затылку Опал.
В реакторе голова Опал гудела от волнения. Все должно случиться скоро. Очень скоро. Она считала секунды, но звуки движения подъемника сбили ее.
«Я готова. Готова к следующему шагу».
— Нажимай! — послала она мысль, зная, что младшая Опал услышит и запаникует. — Нажимай на курок!
Жеребкинс чувствовал, как его грива поникает под тяжестью пота, и попытался вспомнить, что он сказал на прощание Кобыллине этим утром.
«Думаю, я сказал, что люблю ее. Всегда ведь говорю. Но этим утром — сказал ли я об этом? Сказал или нет?».
Ему это казалось очень важным.
«Кобыллина не в Гавани, она за городом. Ей ничего не грозит. Замечательно».
Кентавр не верил собственным мыслям. Если за всем этим стояла Опал, то впереди их ждали запутанные петли событий, прежде чем станет понятен весь ее план.
«Опал Кобой не планы составляет; она пишет оперы».
Впервые в жизни Жеребкинс ужаснулся, поймав себя на мысли о том, что в мире есть кто-то немного умнее его самого.
Дворецки пробирался через толпу, с осторожностью рассчитывая каждый шаг. Его внешний вид только усилил общественную панику, но сейчас это уже было неважно. Некоторым волшебным существам все же придется немного потерпеть временный дискомфорт, сейчас главное было — вовремя добраться до шаттла. Эльфы сновали у него под ногами, невольно вызывая у него ассоциацию с косяками рыб, кто-то даже тыкал в него вибрирующими дубинками. Что более всего вызвало раздражение Дворецки, кто-то брызнул в него репеллентом с феромонами. От этого он едва не зашелся чиханием.
Когда они наконец достигли контрольно-пропускного турникета, громадный телохранитель просто-напросто перешагнул через него, оставив большинство перепуганных граждан метаться вокруг. Дворецки догадался подставить глаз Элфи к сетчаткоскану, так что они смогли двигаться дальше, не активируя охранные системы терминала.
Элфи позвала знакомого спрайта из охранного сектора.
— Цып! Желоб открыт?
Цып Треплоу однажды был напарником Элфи в засаде, и жив был только потому, что она вовремя подоспела на помощь.
— Э-э… да! Командир Келп сказал нам открыть его. Ты в порядке, капитан?
Элфи спрыгнула с плеча Дворецки, приземлившись с легким искрением каблуков своих ботинок.
— Со мной все хорошо, — сказала она.
— Необычный транспорт, — прокомментировал Цып, нервно воспаряя от пола. Его отражение мерцало на полированной поверхности пола, походящее на спрайта, застрявшего в другом измерении.
— Не волнуйся, Цып, — сказала Элфи, похлопывая Дворецки по бедру. — Он ручной. Пока не почувствует запах страха.