Последний император Николай Романов. 1894–1917 гг.
Шрифт:
Через минуту вернулся Государь; Государыня бросилась к нему навстречу со словами:
– Это решено – я поеду с тобой, и с нами поедет Мария.
Государь сказал:
– Хорошо, если ты этого хочешь…
Я спустился к себе и весь день прошел в приготовлениях. Князь Долгоруков и доктор Боткин, а также Чемадуров (камер-лакей Государя), Анна Демидова (горничная Государыни) и Седнев (лакей Великих Княжен) будут сопровождать Их Величеств. Было решено, что восемь офицеров и солдат нашей стражи тоже отправятся вместе с ними.
Семья провела всю вторую половину дня у постели Алексея Николаевича.
Вечером,
Та великая духовная ясность и поразительная вера, которой они проникнуты, передаются и нам.
В одиннадцать часов с половиной слуги собираются в большой зале. Их Величества и Мария Николаевна прощаются с ними. Государь обнимает и целует всех мужчин, Государыня – всех женщин. Почти все плачут. Их Величества уходят; мы все спускаемся ко мне в комнату.
В три с половиной часа ночи во двор въезжают экипажи. Это ужаснейшие тарантасы. Один только снабжен верхом. Мы находим на заднем дворе немного соломы, которую подстилаем на дно тарантасов. Мы кладем матрац в тот из них, который предназначен Государыне.
В четыре часа мы поднимаемся к Их Величествам, которые выходят в эту минуту из комнаты Алексея Николаевича, Государь, Государыня и Мария Николаевна прощаются с нами. Государыня и Великая Княжны плачут. Государь кажется спокойным и находит ободряющее слово для каждого из нас; он обнимает и целует нас. Государыня, прощаясь, просит меня не сходить вниз и остаться при Алексее Николаевиче. Я отправляюсь к нему, он плачет в своей кровати.
Несколько минут спустя мы слышим грохот экипажей. Великие Княжны возвращаются к себе наверх и проходят, рыдая, мимо дверей своего брата.
Суббота 27 апреля. – Кучер, который вез Государыню до первой почтовой станции, привез записку от Марии Николаевны: дороги испорчены, условия путешествия ужасны. Как Императрица будет в состоянии перенести дорогу? Какую жгучую тревогу испытываешь за них!
Воскресенье 28 апреля. – Полковник Кобылинский получил телеграмму с сообщением, что все благополучно приехали в Тюмень в субботу в половине девятого вечера.
В большой зале поставили походную церковь, и священник будет иметь возможность служить обедню, так как есть антиминс.
Вечером пришла вторая телеграмма, отправленная после отъезда из Тюмени: „Едем в хороших условиях. Как здоровье маленького? Господь с вами“.
Понедельник 29 апреля. – Дети получили из Тюмени письмо от Государыни. Путешествие было очень тяжелое. При переправах через реки лошади погружались в воду по грудь. Колеса несколько раз ломались.
Среда 1 мая. – Алексей Николаевич встал. Нагорный перенес его до
Четверг 2 мая. – Все нет известий с тех пор, как они выехали из Тюмени. Где они? Они могли бы уже приехать в Москву во вторник!
Пятница 3 мая. – Полковник Кобылинский получил телеграмму с извещением о том, что путешественники были задержаны в Екатеринбурге. Что же произошло?
Суббота 4 мая. – Печальный канун Пасхи! Все удручены.
Воскресенье 5 мая. – Пасха. Все нет известий.
Вторник 7 мая. – Дети, наконец, получили письмо из Екатеринбурга, в котором говорится, что все здоровы, но не объясняется, почему остановились в этом городе. Сколько тревоги чувствуется между строк!
Среда 8 мая. – Офицеры и солдаты нашей стражи, сопровождавшие Их Величеств, вернулись из Екатеринбурга. Они рассказывают, что Царский поезд был окружен красноармейцами при его приходе в Екатеринбург и что Государь, Государыня и Мария Николаевна заключены в дом Ипатьева, что Долгоруков в тюрьме и что сами они были освобождены лишь после двух дней заключения.
Суббота 11 мая. – Полковник Кобылинский устранен, и мы подчинены тобольскому совету.
Пятница 17 мая. – Солдаты нашей стражи заменены красногвардейцами, присланными из Екатеринбурга комиссаром Родионовым, который приехал за нами. У нас с генералом Татищевым чувство, что мы должны, насколько возможно, задержать наш отъезд; но Великие Княжны так торопятся увидать своих родителей, что у нас нет нравственного права противодействовать их пламенному желанию.
Суббота 18 мая. – Всенощная. Священник и монахини были раздеты и обысканы по приказанию комиссара.
Воскресенье 19 мая (6 мая ст. ст.). – День рождения Государя. Наш отъезд назначен на завтра.
Комиссар отказывает священнику в разрешении приходить к нам. Он запрещает Великим Княжнам запирать ночью свои двери.
Понедельник 20 мая. – В половине двенадцатого мы уезжаем из дома и садимся на пароход „Русь“. Это тот же пароход, который восемь месяцев тому назад привез нас вместе с Их Величествами. Баронесса Буксгевден получила разрешение уехать вместе с нами и присоединилась к нам. Мы покидаем Тобольск в пять часов. Комиссар Родионов запирает Алексея Николаевича с Нагорным в его каюте. Мы протестуем – ребенок болен и доктор должен иметь возможность во всякое время входить к нему.
Среда 22 мая. – Мы приезжаем утром в Тюмень».
ЕКАТЕРИНБУРГСКИЙ РАССТРЕЛ – уничтожение большевиками последнего российского императора Николая II, членов его семьи и преданных ему слуг.
В конце июля 1917 г., будучи премьер-министром страны, А. Ф. Керенский распорядился отправить семью Романовых в Тобольск, где их застала весть об Октябрьской революции. Но в Тобольске установление советской власти затянулось до середины апреля 1918 г.
К концу зимы 1918 г. в Тобольск стали прибывать монархические группы с планами освобождения царской семьи. Существующие протоколы заседаний Совнаркома и Президиума ВЦИК от января и апреля 1918 г. позволяют утверждать, что советское правительство думало о проведении открытого суда над Николаем II в Москве. Но успешное наступление белых сорвало эти планы.