Последний интегратор

Васильев Николай Федорович

Этот кабинет не был похож на склад мебели. Хотя в нём стояли такие же старые столы и шкафы -- вдоль стен и посередине. Шкафы были забиты папками. Я заметил надписи на папках: "О-ва (XI)", "О-ва (XII)", "ОЧК". Второго участника спора не было видно.

У входа за столом сидела девушка чуть старше меня и работала за пишущей машинкой. Она сделала заключительный удар по клавише и вопросительно посмотрела на меня.

Я не успел открыть рот, как из зашкафного закутка вышел человек в очках, одетый в свитер. Несмотря на невысокий рост, --

я был немного его выше -- он был не щуплым и слабым, а, наоборот, крепким, жилистым. Его лицо напоминало лица античных героев: чёткие формы, прямой нос с небольшой горбинкой, высокий лоб. Глаза были неуловимого тёмно-серого оттенка. У него были длинные светлые волосы, убранные в хвост, и такая же светлая борода. У него были самые светлые волосы из всех авзанов, которых я встречал. На фотографиях он казался выше, а его волосы -- темнее. Он выглядел уставшим. Не просто уставшим -- измотанным, как марафонец на финише.

Это был Александр Карапчевский собственной персоной.

– - Ты извини, Игнат...
– - начал он.

Когда он говорил, углы его губ слегка загибались вниз.

– - Похоже, этот молодой человек к вам, Александр Дмитриевич, -- сказала девушка.
– - Если он только не ошибся дверью.

– - Вы ко мне?
– - спросил Карапчевский.

– - Это Интеграционный комитет?
– - спросил я.
– - Я студент...

– - Проходите, -- ответил Карапчевский.
– - Диана, -- сказал он девушке, -- займитесь пока нашим гостем. Я ненадолго.

Я снова не успел ничего сказать, как Карапчевский уже вышел из кабинета. Я остался наедине с Дианой.

– - Садитесь, -- сказала Диана.

– - Я хотел поговорить с Карапчевским, -- сказал я.
– - С Александром Дмитриевичем.

– - Он сейчас вернётся, вы пока начните. Садитесь.

Я сел на стул.

– - Давайте знакомиться. Меня зовут Диана. А вас?

– - Иван.

– - Зачем вам нужен Карапчевский?

– - Понимаете, я просил Сергея Павловича, чтобы он помог мне встретиться с Карапчевским.

– - Сергей Павлович -- это кто?
– - спросила Диана.

– - Жебелев!
– - сказал я, как будто сама эта фамилия, как должность главнокомандующего, не требовала пояснений.
– - Он звонил Карапчевскому.

– - Так вы студент Сергея Павловича и хотите встретиться с Карапчевским?

– - Я занимаюсь историей города, -- сказал я.
– - Пишу курсовую. Мне хочется сравнить дома в авзанской части города и кхандской. Чтобы лучше понять прошлое. Посмотреть, что изменилось, что осталось таким же. Этого никто не делал.

– - Все наши материалы к вашим услугам. У нас давно был заключён договор с Пединститутом. Любой студент может приходить и пользоваться чем угодно. Вот я сейчас печатаю последний отчёт о санитарном состоянии воды на Островах. Диссертацию можете написать.

– - Я хотел сам побывать на Островах. А от Карапчевского получить... рекомендацию, что ли. К какому-нибудь кханду. А то я попрусь туда, никого не зная...

– -

Без рекомендации на Острова не попадёшь, -- совершенно серьёзно сказала Диана и повернулась к входящему Карапчевскому.

– - Так что у вас?
– - сказал он мне.

– - Александр Дмитриевич, это Иван, -- сказала Диана.
– - Иван... э...

– - Тюменев, -- сказал я.

– - Иван Тюменев. Он хочет с вами поговорить. Жебелев вам звонил.

Карапчевский оживился.

– - Так вы от Сергея! Пойдёмте ко мне.

Мы с Карапчевским пошли за шкаф. Здесь стояло два стола, заваленных бумагами, карандашами, папками. В углу одного стола взгромоздилась высокая пишущая машинка. Папки лежали даже на стуле.

Карапчевский аккуратно взял их и положил на подоконник рядом с цветочными горшками и настольной электроплитой. Он уселся за стол и уже не казался таким измотанным. Он с интересом смотрел на меня и потирал ладони, как будто в предвкушении обеда. Я догадывался, что он рад не столько мне, сколько тому, что я от Сергея.

– - Как дела у Сергея?
– - спросил Карапчевский.
– - У меня из головы вылетело, что он звонил. Так что, вы изучаете историю кхандов?

– - Историю кхандов закрыли до того, как я поступил, -- сказал я.

– - Да, точно. Много чего закрыли за эти пять лет...

– - Я занимаюсь историей города. Я хочу посмотреть на кхандские дома прошлого века.

– - Это хорошо. Но у нас не совсем научная организация. Точнее, совсем не научная. Вы ведь знаете, чем мы занимаемся?

– - Да, знаю.

Я не мог подобрать слова, хотя ещё дома долго репетировал свою речь перед Карапчевским. Придуманные заранее слова казались мне фальшивыми и напыщенными для такой прозаической обстановки. А какой ещё обстановки ты ждал?

– - Да, я знаю, чем вы занимаетесь, Александр Дмитриевич. Я знаю о вашей работе. Я вас целиком поддерживаю. Я хочу вам помочь. Я хочу работать в Интеграционном комитете. Не ради...
– - Я помялся.
– - Не ради славы или чего-то. Я ещё в гимназии про вас узнал и понял, что здесь... Здесь должны быть все... все честные люди... Здесь творится будущее... нашего... нашей...

Я начал бойко, но голос перестал меня слушаться. Он стихал, стихал. Последние слова я пробормотал себе под нос.

Карапчевский был серьёзен. Он сложил пальцы куполом -- кончики расставленных пальцев одной руки прижаты к кончикам расставленных пальцев другой руки -- и смотрел на меня поверх этого купола. Когда я закончил, он вышел из-за стола и протянул мне руку. Я тоже встал и протянул ему руку в ответ. Он сжал мою ладонь. У него было крепкое рукопожатие.

Казалось, он хотел сказать что-то возвышенное, но пересилил себя и заговорил деловым тоном:

– - Поскольку вы студент, то весь день работать не сможете. Ещё год назад я бы взял вас на половину жалованья. Теперь могу предложить только на общественных началах. С деньгами у нас туго.