Последний интегратор
Шрифт:
Я сник. После вчерашнего я не мог ни о чём думать. Только о том, как помочь Инткому и Карапчевскому. Я считал, что нужен Карапчевскому. Для того он и брал меня с собой в высокие коридоры, чтобы все поняли, что у него есть сторонники. Я не видел в его желании ничего зазорного. Если это нужно для дела, то я готов посветить физиономией перед сильными мира сего.
Мне казалось, что отныне он будет брать меня с собой, куда бы он ни поехал. Накануне я предвкушал скорый полёт на север, где никогда не был.
– - Вчера приходил инспектор, -- продолжил
– - Завели дело, но никого, конечно, не найдут.
– - Почему?
– - спросил я.
Никита Максимович набрал воздух в грудь и выдохнул. От этого могучего дыхания зашевелились листы на столе.
– - Да вы садитесь, Ваня, -- сказал он.
– - Кстати, документы принесли?
Я передал ему документы.
– - Пойдёмте пообедаем, -- сказал Никита Максимович.
– - Хотите есть? С утра ничего не ел.
– - Он погладил свой безразмерный живот.
– - Для этой топки нужно много горючего.
Я есть не хотел.
– - Ну, хоть чаю попьёте, -- сказал Никита Максимович.
– - Нет, спасибо, -- сказал я.
– - Наверное, я пойду. Что мне здесь делать?
– - Пойду?
– - сказал Никита Максимович.
– - Ненадолго же вас хватило. В общем, я в столовую, а вы оставайтесь на хозяйстве. Приглядывайте за всем. Но в случае опасности в драку не лезьте. Последних сотрудников растеряем.
Последних сотрудников, подумал я. Кажется, я последний. А предпоследний?
– - Что с Дианой?
– - спросил я.
– - Всё будет хорошо. Неделю в госпитале, потом отпуск на месяц. Диана нас не бросит. Так вы точно не хотите есть? Ладно, распоряжайтесь. Всё это богатство -- теперь и ваше. Можете пользоваться. Я вернусь минут через сорок.
Он достал из машинки лист, положил его в папку, папку спрятал в портфель, туда же засунул мои документы и вышел.
Я сбросил куртку и немного посидел просто так. Потом обошёл кабинет, заглядывая в шкафы. Бумаги Инткома были в полном беспорядке. Папки, тетради, брошюры, книги, отдельные листы заполняли всё пространство, они были на полках внутри шкафов, на шкафах, на подоконниках, на столах и стульях.
Я решил действовать наудачу -- со шкафа у двери. Папки стояли здесь в два ряда. Я вытащил одну, с надписью "О-ва (II)" на корешке. Папки "О-ва (I)" или "О-ва (III)" рядом не было. Жебелева бы сюда, он бы им показал, что такое архивистика.
Я уселся за стол и развязал тесёмки. Внутри я нашёл стопку листов с картами и планами.
Широкая карта из чертёжного свода пятнадцатого века заняла половину стола. Это была не фотокопия, а современная репродукция, поэтому цвета сохранились.
Ерга на этой перевёрнутой карте текла справа налево. От неё в обе стороны отходили извилистые притоки-щупальца. На южном берегу -- на карте он был наверху -- было несколько притоков. Среди притоков выделялась Туганка. В том месте, где она сливалась с Ергой, находился красный трёхбашенный острог с крупной надписью "Туганьск". На северном берегу -- на карте он был внизу -- притоков было гораздо больше. Истоки некоторых терялись за краем листа. Многие притоки соединялись вытянутыми озёрами.
Название "Острова" было написано почти в самом низу карты, посреди коричневых деревень-квадратиков, зелёных деревьев-клякс и голубых прерывистых петель, которые обозначали болота. Южный, правый берег изображался точно и совпадал с современными картами, а северный, нижний был полной чушью.
Дальше были другие карты: восемнадцатого, девятнадцатого веков.
Город постепенно разрастался, тянул свои улицы вдоль реки на южном берегу, занимал всё больше места, а Острова, наоборот, сжимались. На поздних картах город был испещрён названиями улиц, площадей, крупных зданий, а на северном берегу была только лаконичная надпись "Острова".
В двадцатых годах на левом берегу появились названия отдельных озёр, улиц, нескольких археологических памятников. Это были слабые следы первой интеграции, которую хотели провести автономисты. При военном режиме Острова совсем исчезли: город в северной части заканчивался рекой.
Годами интеграционной реформы были отмечены попытки сделать отдельный план Островов -- несколько жалких листков с карандашными набросками.
Ни один план Островов не был похож на другой. Нельзя было понять, как выглядела левобережная часть города в прошлом и как она менялась.
Во втором ряду стояла папка "О-ва (V)". Здесь были рисунки и фотографии.
На фотографиях и картинах девятнадцатого века часто можно было увидеть набережную. Изящные дамы в белых платьях и господа в чёрных сюртуках стояли у парапета и глядели на другой берег реки. Но другого берега реки не было.
Только в конце папки лежала пачка фотографий самих Островов. Были видны тропинки, деревянные дома и мостики. Было несколько фотографий и графических рисунков, сделанных прямо на Островах. Малоэтажные дома с пристройками и надстройками. Мостики, перекинутые прямо от дома к дому.
Когда я ставил обе папки обратно, раздался стук в дверь. В кабинет ввалился высокий незнакомец в плаще и с портфелем. В руке он держал лист бумаги.
– - А где все?
– - спросил он.
– - А кого вам надо?
– - спросил я.
– - Сашу или Диану.
Я объяснил, что Александр Дмитриевич уехал, а Дианы нет.
– - Так даже лучше.
– - Незнакомец протянул мне лист бумаги.
– - Примите.
– - Вы подождите немного. Скоро Никита Максимович вернётся.
– - Некогда. Примите.
– - Я тут новенький
– - Просто возьмите бумагу и передайте Никите, или Игнату, или кто у вас остался.
Незнакомец в нетерпении потряс листом бумаги. Я взял лист и прочитал: "Заявление... Прошу уволить..."
– - Вы подождите, -- сказал я.
– - Я и так долго ждал, -- сказал незнакомец.
– - Никите -- привет!
Дверь хлопнула так, что в шкафах задребезжали стёкла. Я прочитал бумагу. Имя незнакомца мне ничего не говорило. Я подсунул бумагу под пишущую машинку на столе Дианы и почти вслепую потянулся за следующей папкой.