Последний интегратор
Шрифт:
Он обернулся к зрителям, приглашая их посмеяться. Между зубов у него торчала то ли спичка, то ли зубочистка.
Кханд Ване не понравился. Но Гоша ему нравился ещё меньше. Ваня не был за кханда, но он был против Гоши. Хотя вмешиваться не собирался. И в лагере, и в гимназии главное правило: или тебя уважают, или считают слабаком. Третьего варианта нет. Кханд был слабаком. Заступаться за такого -- терять завоёванное уважение.
Кто знает, чем бы всё закончилось, но тут гимназистов позвали в автобусы. Гоша стоял у входа и следил, чтобы кханд не смел войти.
– - Ванёк, здорово!
– -
– - Я уж думал, что никого из наших не будет. Вместе сядем.
Он, кажется, по-настоящему обрадовался. Ваня пожал его огромную ладонь. Они пропустили всех, потом залезли сами. Гоша согнал с переднего сиденья двух мальчишек, сел у окна, а Ваню усадил у прохода. Рюкзаки они запихали на полки.
Только теперь в автобус вошёл кханд. Совсем не впустить его Гоша не мог. Места для кханда, конечно, не было. Он прошёл в середину и встал там, цепляясь за поручень. "Осторожнее со своим рюкзаком, поганка", -- сказал кто-то сзади. Гоша наклонился к Ване и, задевая его щёку зубочисткой, прошептал:
– - Мы ему устроим каникулы. Он у нас потанцует.
* * *
Три автобуса выехали с площади на дорогу и направились по Республиканской. Впереди и позади колонны ехали полицейские автомобили. Вот пронеслись небоскрёбы, потом дряхлые старинные дома и дряхлая набережная Ерги. Автобусы не доехали до дряхлого музея и свернули к объездной дороге. После объездной дороги -- посёлки с краснокирпичными домиками, сглаженные холмики, берёзовые рощи, поля. На полях что-то росло. Ваня вспоминал свой микрорайон и бескрайние пустыри вокруг гимназии. На них давно ничего не росло, кроме мусора.
А за окном уже потемнело от сосновых боров с обеих сторон дороги. Один за другим тянулись заборы Лесных лагерей. В настоящем Лесном лагере заборов нет.
Передний автобус остановился у ворот одного лагеря. Другие два встали за ним. Три потока гимназистов заняли всю обочину, часть дороги, вливались в ворота. Большинство -- малыши, которых отправили за удобствами. Их выстроили по двое и повели к белому двухэтажному зданию с большими окнами.
Меньшинство -- шестьдесят семиклассников и восьмиклассников, примерно две трети мальчишки -- повели в сторону бора. В настоящий Лесной лагерь. Он находился в нескольких километрах в глубине леса. Скоро кто-то заныл, что ему тяжело, что у него болят ноги, что он дальше не пойдёт. Зачем они вообще поехали в лагерь? Ваня совсем не устал. Гоша сильно вспотел, но делал вид, что, если надо, пройдёт ещё столько же.
На поляне в середине бора стояла только одна большая палатка -- это была столовая. Палатки для жилья лежали на поляне в сложенном виде. Вожатые велели гимназистам сбросить рюкзаки и ставить палатки. Почти никто не умел этого делать. Через три часа по краям поляны стояли десять палаток, каждая -- на шесть человек. Немного отдельно стояли палатки на два человека -- для вожатых. Это был первый урок Лесного лагеря -- как ставить палатки.
Впереди было много других уроков. Рубка дров, разведение костра... Правда, готовить на костре не разрешали. Бидоны с только что приготовленной едой привозили из обычного лагеря на
Первая неделя была по-летнему жаркой. Все быстро загорели, всем хотелось подольше поплескаться в реке. Но на плесканье не оставалось времени. Ведь это был настоящий Лесной лагерь. А значит уроки продолжались -- спорт, туризм, навыки выживания в дикой природе, ориентирование по приметам, по солнцу, по звёздам.
Гимназистов разделили на несколько команд. Ваня с Гошей оказались в команде под названием "Штурм". Капитаном выбрали восьмиклассника Толю по прозвищу Тринитротолуол. В эту же команду включили кханда. Команда громко возмущалась.
Вожатый Алексей, который отличался от остальных вожатых небольшой бородкой, собрал команду и сказал:
– - Не прекратите вопли -- поедете домой. Авзаны и кханды теперь должны жить вместе. Слышали про интеграционный эксперимент?
Они ничего не слышали и слышать не хотели. Вожатый Алексей целый час плёл про дружбу кхандов и авзанов, совместные классы, про что-то ещё. Его плохо слушали, перебивали, а через полчаса всё забыли. Запомнили одно: "поедете домой". Домой пока никому не хотелось. Вопить прекратили. С кхандом не дружили.
Кханд не был слабаком. Когда он перед купанием снял рубашку, то все увидели его мускулы. Гоша был выше и шире в плечах. Но у кханда были более мощные мускулы. У него были даже кубики на животе. А у Гоши над ремнём нависал кусок сала.
Кханд не был слабаком и в соревнованиях. Сначала он не показал ничего такого. В соревнованиях по подтягиваниям, отжиманиям, приседаниям он выступил хорошо -- как большинство. Из лука он стрелял очень плохо, но потом навострился и стал одним из лучших стрелков. Тогда команда поняла, что зря возмущалась. Кханд принёс много очков. "Штурм" занял второе место после команды "Дружина".
Теперь кханда уже называли не "Ты!", "Эй!" и "Эй, ты!", а Кирилл или Кирюха.
Один Гоша в команде так же издевался над кхандом. Называл его "поганкой" и "молчуном". То пытался притопить его в реке, то выливал ему компот на рубашку, то ставил незаметную подножку. Кирилл умудрялся не тонуть и не падать. Рубашку, правда, пришлось постирать в реке. Смеялись над шуточками Гоши, в основном, участники "Дружины" и других команд, но не "Штурма".
Как-то Гоша поставил подножку Кириллу на соревнованиях по лесной эстафете. Кирилл упал и до крови разбил нос о корягу, через которую надо было перепрыгнуть. После соревнования вся команда во главе с Толей окружила Гошу.
– - Георгий Георгиевич, -- сказал Толя, -- ещё раз так сделаешь...
– - и вместо продолжения вытянул свой кулак с набитыми костяшками.
Тринитротолуол был рекордсменом лагеря по подтягиваниям, а в городе занимался боксом. Гоша уважал рекордсменов по подтягиваниям. Над Кириллом он издеваться перестал.
В чём Кирилл был рекордсменом, так это в древолазании. Вожатые постоянно следили, чтобы он взбирался на деревья только со страховкой, чтобы перелезал с дерева на дерева по канату только со страховкой, чтобы не прыгал с дерева на дерево даже со страховкой.