Последний из Красного Легиона, или Слеза, изменившая мир
Шрифт:
– Так давай убьем его сами. Ты только скажи, и я вмиг задушу твоего брата собственными руками. Хочешь прямо сейчас?
Люкус рванулся было к двери.
– Остановись, несчастный, – схватила принцесса любимого за руку. – Любовь затмила твой ясный разум. Одному тебе с ним не справиться – он искусный воин, ты же знаешь. Хотя это, собственно, не проблема – его можно и отравить. Здесь другое. Отец любит его до беспамятства, а Фрост – дурак, даже не подозревает об этом. Он видит в нем только соперника. Поэтому, убив короля, мы подвергаем себя еще большей опасности в лице
– Ждать? Чего?
– Удобного случая, ведь брат тоже хочет смерти Сунраза. Гримуса этого привел, терпи теперь его общество. А вот когда он разделается с отцом, мы убьем Фроста и станем императором и императрицей.
– И долго нам еще ждать?
– Потерпи, я верю, нужный момент скоро наступит, – промолвила Кинелла и вдруг быстро стала озираться по сторонам.
– Что случилось? – испугался Люкус.
– Пока ничего, но может, если не уберемся отсюда – у отца везде есть уши. Ты забыл?
И они быстрым шагом поспешили в покои принцессы.
Дворец медленно погружался в сон, нарушаемый только женскими стонами начавшейся ночи удовольствий.
Глава седьмая
Мечты сбываются
Было около восьми часов утра. Об этом говорили огромные солнечные часы, установленные на площади перед дворцом. Их особенностью было то, что доска с циферблатом находилась под углом к горизонту. Поначалу те, кто умел ориентироваться по солнечным часам, с негодованием отнеслись к такому необычному расположению, но противоречить императору Сунразу, по воле которого был изменен угол доски с циферблатом, никто не мог. Впоследствии маг оказался прав, поскольку время стало намного точнее.
Кинелла, плохо спавшая в эту ночь, прогуливалась по белокаменной площади. Мысли о брате не покидали ее. Он все больше смотрел на нее как на женщину, а не как на сестру. Это очень пугало девушку.
Имперские солдаты, неподвижно стоявшие по углам площади, безучастно смотрели на красавицу. Магия Сунраза лишила их каких-либо эмоций и даже вид обворожительной Кинеллы не мог возбудить мужское естество. Имперские воины должны были только беспрекословно выполнять отданные им распоряжения и ничего более. Поэтому с долей условности можно назвать их просто машинами в человеческом обличие. Хотя, в редких случаях, случались сбои в магической программе Сунраза.
Подышав свежим воздухом, принцесса вошла в приемный зал. Здесь, к удивлению, никого не было. Видимо, Фросту окончательно надоело заниматься делами империи, и он перенес утренние совещания на другое время или вообще отменил. Кинелла об этом не знала, поскольку к государственным делам ее не допускали.
Принцесса решила воспользоваться возможностью побыть одной в приемном зале. Она, откинувшись на троне, мысленно представила себя могущественной повелительницей Алакастии, перед которой все люди и твари падают ниц. В первых рядах на коленях стоят ее брат и отец, покорно склонив головы. Они снова провинились и ждут сурового приговора своей императрицы, тщетно лелея в душе надежду на великую милость. В их глазах читается неописуемый страх – они боятся ее.
«О, да! Непомерный ужас она вызывает в своих подчиненных. Все правильно! Она красива, умна, всемогуща, а они – только жалкие букашки перед ее ногами!»
– Что мне делать с вами, мои неверные подданные? – строго спрашивает Кинелла своих отца и брата. – Вы снова подвели меня.
– Казнить нас, всемилостивая госпожа. Мы посрамили тебя – нет нам прощения. Самого жесткого наказания просим, всемогущая повелительница. Только кровью мы можем искупить причиненный тебе позор.
– Да будет так. Палач, исполни мою волю.
Отец и сын смиренно склонили головы и…
В приемном зале прямо из воздуха появился легрин – каменное изваяние воина в зеленых доспехах, за спиной которого блестели два изогнутых клинка, на поясе висела небольшая трубка с острыми наконечниками на обоих концах, а на груди была изображена ящерица. По бокам его головы свисало какое-то подобие косичек, а лицо скрывала маска, оставляющая прорези только для горящих красным светом глаз.
Это был Первый – доверенное лицо императора и главный советник по всем возможным вопросам. Каменный воин знал практически все, что происходит в империи, даже в отдаленных ее уголках. Как он это делал, знали немногие, и данный секрет держался в строжайшей тайне.
– Мое глубочайшее почтение, принцесса. У меня чрезвычайно срочное донесение для короля Фроста. Я думал, что он уже здесь, – обратился он с низким поклоном, приложив руку к груди.
– Что-то серьезное, Первый? Брат сейчас спит. Он немного приболел. Расскажи мне. Я ему непременно передам.
– Я бы с огромным удовольствием, моя госпожа, но вы же прекрасно знаете приказ вашего отца: лично докладывать королю Фросту обо всех происшествиях, а если он не в состоянии принять, то императору Сунразу, – с почтением ответил тот. – Прикажите спуститься к Его Императорскому Величеству?
– Нет, воин. Следуйте за мной. Я отведу вас к брату, – высокомерно произнесла Кинелла, задрав свой прекрасный носик, и направилась к боковой двери.
Легрин послушно пошел за ней.
– Братик, братик, проснись. Хватит спать, соня. Уже давно утро, – ласково приговаривала Кинелла, гладя Фроста по голове.
– Ах, это ты, сестренка, – улыбнулся король, открыв глаза. – Мне снился такой чудесный сон: я громлю большущую армию самых кровожадных врагов империи. Их головы так и летят, так и летят, а кровь фонтаном хлещет во все стороны.
– Какой ты еще мальчишка! – проговорила принцесса, присев на край кровати. – Видимо, мои молитвы вчера были услышаны. Скоро случится то, чего ты так хотел. Скоро ты проявишь себя героем и твое славное имя зазвучит по всей империи.
– Что ты имеешь в виду, сестра? Я не понимаю.
– Пришел Первый с важным донесением, – ответила Кинелла. – Он ждет за дверью.
– Первый! Так чего же мы ждем? Зови его немедленно, – заволновался Фрост.
– Может ты хотя бы оденешься, – по-матерински произнесла принцесса. – Не пристало всемогущему королю показываться перед своими подданными в таком виде.