Последний клиент
Шрифт:
Что же смогло заставить мсье Франса пойти на подобный шаг? Нежелание рисковать репутацией? Или собственной шкурой? Или, может быть, его желтые металлические кружочки, когда-то служившие мерой всего сущего? Ответ на этот вопрос был известен только самому мсье Франсу. Он набрал номер отеля и через портье связался с господами, занимавшими номера триста десять и триста двенадцать.
— Я был там… — Голос, раздавшийся в телефонной трубке, был спокоен и сух.
— Простите, с кем я разговариваю? — Кирилл жестом привлек внимание Жукова. — Давай-ка в паркинг, к машине.
— Кто — не имеет в данной ситуации никакого значения. А был я в офисе знакомого вам ювелира…
— Отлично! И что теперь я должен делать? Хлопать в ладоши? Посыпать голову пеплом?
— Я знаю, кто это сделал…
— Вот как? — Кирилл тянул время, проигрывая возможное развитие разговора: это могли быть провокация, попытка установления контакта или перехват инициативы со стороны противодействующих сил. На попытку шантажа это похоже едва ли. А если провокация? С какой целью? Заставить покинуть отель и без шума и пыли попытаться арестовать? Или убрать? С арестом все в этой стране произошло бы тихо и без особой помпы. А на улице, у всех возможных выходов из отеля уже стояло бы по два полицейских автомобиля. Но, как убедился Кирилл, осторожно отодвинув штору, рядом с отелем было на редкость пусто, и даже припаркованные на противоположной стороне машины выглядели мертвыми грудами умело раскрашенного железа. Совершенно безжизненный пейзаж. — Так что вы еще имели желание мне сообщить? Кроме того, что знаете, кто убил ювелира?
— Я хотел бы встретиться с вами лично, если вы расположены к визиту незнакомого вам лица в столь поздний час, и обменяться интересующей и меня и вас информацией о состоянии наших дел.
— Простите? Вы употребили слова «наших»? О чем именно идет речь? — Кирилл снова прикрыл ладонью трубку. — Коля, ну-ка, сбегай на улицу и оглядись по сторонам. Если заметишь какого-нибудь придурка в телефонной будке, тормози его и жди Андрея. Я же подержу его на связи, а потом с вещами спущусь через главный вход. Если возникнут какие-то сложности, валите вместе с Жуковым в Невшатель, забирайте все, что мы там оставили, и отправляйтесь к Борису в Гамбург…
— А ты как, командир?
— Мне одному выкрутиться будет проще, чем с вами, блин, дуболомами…
— Але! Вы все еще слышите меня?
— Да, слышу…
— Если вы решили послать на поиски своих людей — не утруждайтесь, я здесь, рядом, у отеля, и, если не возражаете, готов с вами встретиться. Хоть сию минуту.
— Хорошо. Через пять минут у входа в отель остановится темно-зеленая «Омега», и коль вы так стремитесь побеседовать со мной — милости просим, присаживайтесь на заднее сиденье и ждите…
— Но и с вашей стороны я надеюсь на благоразумие — я не настолько молод, чтоб вступать в кулачные бои с такими славными бойцами, как вы и ваши приятели.
— Вы опять меня интригуете…
— Не далее как прошлым вечером я с удовольствием наблюдал за слаженной работой вашей команды. Кстати, кто победил в том футбольном матче?
— Я не болельщик, любезный, я игрок. И редко в качестве спортивного снаряда использую футбольный мяч. Чаще попадаются под руку одушевленные предметы.
— Так я жду у входа?
— Машина сейчас будет…
— Вас ничего здесь не задерживает? — осведомился Кирилл у сидящего рядом с ним мужчины.
— Нет, — ответил тот коротко и без видимого напряжения.
— Тогда в порт, Коля. Вы не знаете расписания паромов, отплывающих из этого замечательного города?
— Все зависит от средств и предполагаемых направлений…
— Ну и ладно. Разберемся на месте… И что вы хотели мне сообщить?
Мсье Франс отмахнулся от облачка сигаретного дыма и сдержанно откашлялся:
— Вы могли бы некоторое время не курить?
Кирилл опустил стекло и выбросил сигарету:
— Так мы вас слушаем…
Мсье Франс собирался с мыслями недолго.
— Дело в следующем: у вас, насколько я понимаю, есть нечто, вызывающее острый интерес у моего руководства. И я хотел бы получить это от вас.
— А что вы предлагаете взамен?
— Готов выслушать ваши соображения…
— Весьма дипломатично. Чего нельзя сказать о поведении ваших подручных в Лихтенштейне.
— Таковы правила игры. Вы же сказали, что сами по натуре игрок…
— В определенной степени. Если эти игры не заходят так далеко. Теперь не восемнадцатый век, и сдирать скальп с живого, пусть даже не очень приятного во всех отношениях человека — явный перебор…
— Здесь нет ни моей вины, ни инициативы. Что касается Лихтенштейна — я просто хотел оценить вашу реакцию на подобные методы давления…
— Хорошо, что обошлось без трупов. Что же касается вашей заинтересованности, то мне бы хотелось, чтобы вы выразились поконкретнее… Что именно вам нужно?
— Документы, которые, судя по всему, вам удалось изъять у Крокина.
— Это все?
— Почти…
— Послушайте, я не стоматолог, а вы не пациент — не могу же я извлекать из вас звуки клещами…
— Еще меня, а точнее, нашу организацию волнует судьба переправленных из России камней…
— В каком смысле волнует?
— Способ их реализации… Вы ведь проводили предварительные переговоры с Веттеншапеном?
— Да.
— И к какому пришли соглашению?
— Он не успел озвучить свои пожелания. А вы? — Кирилл мило улыбнулся, хотя в полумраке салона автомобиля эту улыбку можно было счесть за злобный оскал. И тем не менее мсье Франс не выказал и доли сомнения в собственной безопасности:
— Думаю, что мы сможем договориться…
— А ваши мишени?
— Они меня, в случае договоренности с вами по основным вопросам, не беспокоят. Если, разумеется, вы располагаете подлинными документами, а не копиями.
— Документы подлинные, и мне они совершенно не нужны. Но проблема в ином — каким образом распорядится ваша организация этим компроматом? Продолжит стимулировать воровство и мздоимство? В нашей стране от этого уже устали. И возможно, скоро станут просто стрелять.
— Имеете в виду «расстреливать»?