Последний кольценосец

Еськов Кирилл Юрьевич

– Так вот, продолжаю. Не знаю уж, кто тебя надоумил лететь на задание в мордорской форме, но наши законники – провались они в Вековечный Огонь! – сочли вдруг, что по этой причине ты должен считаться не шпионом, а военнопленным. А по законам вашего Средиземья военнопленный находится под защитой Конвенции: его нельзя принуждать к нарушению воинской присяги, и все такое… – Эльф порылся в бумагах на столе и, найдя нужное место, с видимым неудовольствием ткнул в него пальцем: – Как я понимаю, тебя, голубь, собрались на кого-то менять; распишись-ка вот здесь и отправляйся баиньки.

–

Я неграмотный, – разлепил спекшиеся губы Кумай.

– Неграмотный водитель механического дракона – это неплохо… Ну, тогда приложи палец.

– Черта с два.

– Да и хрен с тобой: сейчас сделаю пометку «от подписи отказался» – и вся недолга… Эти бумаги все равно на хрен никому не нужны, кроме твоего собственного командования, ежели и вправду дойдет до обмена. Все, свободен… в смысле – увести арестованного! Хотя виноват, сэр: вы ж у нас теперь не арестант, а военнопленный…

А когда кожаные выводили инженера в коридор, клофоэль Покоя процедил ему в след:

– Счастлив твой бог, тролль: через пару часиков я бы занялся тобой по-серьезному, и… Зачем же ты все-таки летел к нам в Лориен, а?

Он окончательно уверился в своей победе, лишь увидев на столике в камере порцию эльфийских галет, а главное – кувшин ледяной воды: глиняные стенки его были сплошь обтянуты серебристой паутинкой, тут же расползающейся под пальцами на крупные дрожащие капли. Вода имела чуть заметный сладковатый привкус, но он его не почувствовал: человек, не пивший несколько дней кряду, на это просто не способен.

И пришел сон, чудесный и легкий, как всегда после победы. Пахло домом – старым деревом и диванной кожей, отцовской трубкой и еще чем-то, чему нет названия, мама бесшумно суетилась на кухне и, украдкой вытирая слезы, готовила его любимые черные бобы, а Соня с Халиком – беззаботные, довоенные – наперебой расспрашивали о его приключениях, а это, ребята, было что-то с чем-то, вы мне не поверите…

И он, счастливо улыбаясь, разговаривал во сне.

И добро бы просто разговаривал – а то ведь впрямую отвечал на вопросы, которые задавал чей-то ровный, убаюкивающий голос.

…В Дол-Гулдуре его сочли погибшим: «По всей видимости, во время последнего своего тренировочного полета, пришедшегося на темное время суток, неверно оценил высоту и врезался в деревья: поиски трупа и обломков летательного аппарата в окрестностях замка результата пока не дали». Назавтра Гризли, следуя инструкции, опечатал бумаги инженера, включая полетные карты, и отправил все это в минас-тиритскую штаб-квартиру «Феанора» – не читая.

Звездный Совет Лориена.

25 июля 3019 года Третьей Эпохи

Клофоэль Покоя: …Так что, как видите, вполне можно обойтись и без пыток, и без мозголомного напитка правды.

Владычица: Вы истинный мастер своего дела, клофоэль Покоя. И что же вам удалось выяснить?

Клофоэль Покоя: Имя водителя дракона – Кумай, звание – инженер второго ранга. Летел он, как мы и предполагали, из Дол-Гулдура: там, судя по его рассказам, возникло настоящее змеиное гнездо – беглые мордорские

конструктора создают под крылышком своей разведслужбы невиданное оружие. Истинная цель его полета – по заданию Ордена назгулов сбросить на нимродельский «небосвод» мешок с неким магическим предметом, назначение которого ему не известно; надо думать, высокочтимая клофоэль Звезд и ее танцовщицы почуяли именно эту магию. Мои Стражи предприняли специальные поиски в долине Нимродели, но предмета этого не обнаружили: мешок кто-то унес. В связи с этим, о Светлые Владыки… прошу понять меня верно… В связи с этим я настаиваю на отстранении от расследования высокочтимой клофоэли Мира.

Владычица: Давайте называть вещи своими именами, клофоэль Покоя. Вы полагаете, что клофоэль Мира неким образом вошла в соглашение с Врагом и сброшенный из поднебесья предмет предназначался лично ей?

Клофоэль Покоя: Я не говорил этого, о Светлая Владычица. Однако доступ на «небосвод» имеют лишь танцовщицы и клофоэль Праздника. Если бы сброшенное троллем было на «небосводе» во время Танца светлячков, они бы наверняка его учуяли, а после их ухода у реки оставалась одна высокочтимая клофоэль Мира…

Владычица: А не могли этот самый «мордорский мешок» найти те эльфы, что с рассветом прибирают фиалы? И прихватить с собою, просто по недомыслию?

Клофоэль Покоя: В принципе могли, о Светлая Владычица, – мои Стражи уже прорабатывают такую версию. Потому я прошу лишь временно, до выяснения, отстранить клофоэль Мира от расследования «Дела о мордорском мешке» – и ничего более.

Владыка: Да, это кажется вполне разумной предосторожностью, не так ли?

Владычица: Вы как всегда правы, Владыка. Однако, раз уж мы допускаем прямую измену клофоэли, отчего бы не предположить, что танцовщицы, состоя в сговоре между собою, действительно обнаружили той ночью «мордорский мешок» и унесли его с собою для неких своих целей? Тогда становится понятно, отчего они по сию пору так и не сумели вынюхать в Карас-Галадоне источник, создающий столь мощный магический фон…

Клофоэль Звезд: Как мне следует понимать ваши слова, о Светлая Владычица? Вы обвиняете меня в заговоре?!

Владыка: Да-да, Владычица, я, признаться, как-то тоже утерял нить ваших рассуждений… Неужели возможен такой ужас, как заговор танцовщиц? Да ведь они способны…

Владычица: Да нет никакого «заговора танцовщиц», успокойтесь. Владыка!.. Я говорю просто для примера. Коли уж под подозрением находятся все – так пусть и будут все, безо всяких изъятий… Впрочем, нам, по-моему, пора выслушать клофоэль Мира.

Клофоэль Мира: Благодарю вас, о Светлая Владычица. Прежде всего я, как ни странно, хотела бы заступиться за высокочтимую клофоэль Звезд. Ей тут пеняли – дескать, отчего это она не может найти в Карас-Галадоне источник мощной магии? Однако позволю себе предположить, что поставленная перед ней задача сродни поискам прошлогоднего снега.

Владычица: Не могли бы вы выражаться яснее, клофоэль Мира?

Клофоэль Мира: Повинуюсь, о Светлая Владычица! Высокочтимый клофоэль Покоя почему-то говорит о магическом предмете, сброшенном на «небосвод» и затем злонамеренно унесенном оттуда, как о твердо установленном факте…