Последний контакт 3
Шрифт:
Похожая ситуация была в начале двадцать первого века, аккурат перед Третьей мировой войной, когда идеология потребления была на пике. Творить, созидать, думать в одночасье стало не модно, поскольку сил и времени такая работа отнимала много, а выхлопа не имела. Но тогда сумасшествие не было настолько тотальным. Здравомыслящая часть общества, те самые «люди разумные» вовремя осознали, что без вложений в образование, без развития реального сектора экономики миру попросту будет нечего жрать, негде жить и не на чем ездить. Тогда мир поделился на идиотов-потребителей и адекватных производителей. Из реальных свобод остались лишь те, где людям нужно было выбирать, чью сторону занять. Парадокс того времени состоял в том, что и те, и другие были полезны обществу в целом, поскольку одни что-то производили, а другие это потребляли, выполняя при этом низкоинтеллектуальную рутинную работу. И платили налоги.
Текущая же волна безумия захлестнула куда большие слои населения. За пару лет глобалнет, цифровой
Дальше больше — люди начали массово увольняться и жить на пособия по безработице. Глядя на растущую толпу социальных иждивенцев, другие люди, до этого занятые на реальных производствах, начали поступать так же. В конце концов, эпидемия увольнений переросла в бесконтрольные стачки, забастовки и протесты. Люди массово покидали производства, требуя от правительств своих стран и владельцев корпораций чего-то абстрактного и нереализуемого. Лозунг «За все хорошее против всего плохого» превратился в буквальное требование большинства протестующих по всему миру. Порой было неясным, за что, собственно, выступают протестующие и профсоюзы, их представляющие. Их лозунги становились все глупее, а требования все абстрактнее. Как итог — начали деградировать мелкие производства, за ними стали банкротиться представители среднего бизнеса, а всего через год одна за другой начали рушиться и крупные корпорации. Останавливались и коллапсировали целые сектора мировой экономики. Никто из власть предержащих не мог понять, с чего все началось и как все это остановить. Складывалось устойчивое впечатление, что все до единого люди на Земле сошли с ума.
Чтобы сохранить хоть какие-то активы, частные инвесторы, а за ними и крупные биржевые игроки начали закрывать свои позиции на биржах. Как результат — крах страховщиков, брокерских контор, а затем и всего фондового рынка, девальвация основных и резервных валют, дикая инфляция и обрушение банковской системы. Разразился крупнейший за последние двести лет экономический кризис. А поскольку лучшего выхода из кризиса, чем развязывание какой-нибудь хорошей войнушки, люди еще не придумали, по всему миру вспыхнули и начали разрастаться локальные конфликты. Все территориальные претензии, все этнические противоречия, религиозные споры, словно хронические болезни, копившиеся человечеством веками, одномоментно разлились по миру гноем локальных войн. В этих бесконечных противостояниях в одночасье пересеклись интересы всех до единой корпораций в мире, интересы всех стран, всех радикально настроенных группировок и некоммерческих организаций. Игроки, потерпевшие крах в Третьей мировой войне, подняли голову, грезя реваншем, страны с имперскими амбициями вновь заговорили о своей значимости и исключительности. Второе дыхание получили различные частные военные компании, берущие плату оружием или же физическим золотом. К помощи ЧВК не гнушались прибегать ни слабые страны, не имевшие собственных вооруженных сил, ни крупные страны вроде России, САГ (Союз Арабских Государств), Китая, Индии, Британии или СГА (Соединенные Государства Америки). Но все шаги, направленные этими государствами на достижение своих целей, в конечном итоге топили их экономики еще сильнее. Войны порождали голод и эпидемии, за ними следовала массовая миграция населения в более благополучные регионы, а за ней вспыхивали новые вооруженные конфликты — порочный круг замыкался, и все повторялось с большим размахом. В мире поднимала голову и утверждалась особая форма правления — анархия.
На плаву удержались лишь самые крупные и обособленные экономики нового мира. Однако всем вокруг было предельно очевидно: человечество стоит на пороге Четвертой мировой войны. Ситуация усугублялась массовыми психозами и истерией граждан тех стран, где еще не гремели вооруженные конфликты и гражданские войны. На ровном месте один за другим в мире разразились продовольственный, медикаментозный и энергетический кризисы, что также не способствовало стабилизации положения. Слово «дефицит» стало неизменным спутником практически всех выпусков новостей. В дефиците, как выяснилось, могло оказаться все что угодно, любой продукт. И это не было фигурой речи — буквально все товары первой необходимости стали вдруг дефицитными. Дикая инфляция, поразившая даже крепкие экономики Китая и России, не позволяла людям в этих странах запасаться дефицитными товарами впрок, что еще сильнее подстегивало их нехватку и обесценивание денег. На этом фоне люди стали вести себя агрессивно, они буквально кидались друг на друга на улицах. Межличностные конфликты вспыхивали повсеместно, причем причина была абсолютно неважна. Как правило, для того чтобы применить по обидчику огнестрельное или паралитическое оружие, достаточно было одного слова поперек, одного косого взгляда, одного гудка клаксона. Люди убивали друг друга из-за парковочных мест, тележек в магазинах, другого цвета кожи, иного разреза глаз или же просто из-за того, что кому-то что-то в поведении оппонента показалось неприемлемым. Практически все крупные города захлестнула волна бытового насилия, кратно росла уличная и организованная преступность.
На таком нездоровом фоне большинство правительств мира ввели в своих странах режимы ЧС или военное положение и перешли на карточную систему отпуска товаров первой необходимости. В крупных городах действовал комендантский час. Разумеется, такие меры не могли стать популярными у той части населения, которая первой подверглась массовому психозу, и волны насилия лишь усиливали свой натиск. В тех государствах, где силовикам еще как-то удавалось сдерживать собственное население, ситуация пока поддавалась прогнозированию. Тем же странам, где силовикам пришлось бежать, спасая правительства и высших чиновников с их скарбом, царил настоящий ад.
Осталось добавить, что все вышеописанное происходило здесь, на Земле-матушке. Что же творилось в колониях на Луне, Марсе, Европе и на крупных космических станциях, и думать было страшно — все они были целиком и полностью зависимы от поставок с Земли. Впрочем, связь с ними была утрачена уже давно.
Реджи еще крепко повезло, что его схватили и переправили на Землю до того, как всякая связь с колониями в Солнечной системе была оборвана. За крахом цивилизации он наблюдал, уже будучи репатриированным на родину. В России худо-бедно еще удавалось сдерживать инфляцию, хотя экономика страны буквально трещала по швам. К слову, странам с обширными территориями вообще было проще преодолевать сложившийся кризис. В России, Китае, Индии, Канаде и СГА началась эра внутренней миграции населения. Боясь эпидемий, революций, голода и террора, люди в этих странах массово покидали города и крупные промышленные районы, оседая на земле. Логика была простой: своя земля еще могла как-то прокормить семью из пяти-шести человек, квартира же в крупном городе — нет.
За всем этим безумием Синак наблюдал в относительно комфортных условиях. Суд назначил ему наказание в виде пяти лет колонии поселения, однако, учитывая обстоятельства, Реджи позволили мотать срок дома, на правительственной даче, где наличествовал приличный запас продовольствия и медикаментов. Что-то подсказывало Синаку, что за него кто-то попросил. Кто-то очень влиятельный. Кто, зачем и до какой поры — вопросы актуальные и до сих пор Синаку непонятные. Но факт оставался фактом — срок он мотал в райских условиях, пьянствуя на закрытой охраняемой территории дачного поселка в столичном регионе, куда еще не докатилась волна анархии и мятежа, где имелось все необходимое для длительного автономного проживания десяти тысяч человек. То было государство в государстве, подчиняющееся лишь «ГУ Управления делами Президента России» — одной из старейших государственных структур страны. Помимо забитых продовольствием еще в относительно спокойные времена складов, на территории этого дачного поселка были свои котельная, флайер-база, оранжерея, ферма, прачечная, столовая и медпункт. Здесь имелось даже собственное подземное убежище-бункер на случай ядерной войны.
Несмотря на то, что рассчитан поселок был на десять тысяч жителей, по факту в нем проживало не более тысячи человек. В основном контингент состоял из престарелых родителей чиновников, их жен с детьми, любовниц, а иногда тех и других вместе. Остальные же обитатели этого оазиса благополучия были наемными работниками.
Синак поселился в этом поселке сразу после своего назначения директором программы «Осирис». Здесь и его, и его семью знали практически все жители, однако теперь, когда приоритетом для большинства людей на планете стало банальное выживание, все общение Реджи с соседями свелось к банальным приветственным кивкам. А в дни его запоев он и до этого не снисходил, предпочитая губить свою жизнь в одиночестве.
С учетом того, что Синак теперь жил один, ему, на самом деле, было решительно некому пожаловаться на свою незавидную судьбу. Авани, его супруга, так и не вернулась в Россию, хотя Реджи и пытался устроить ее экстрадицию из Индии. Нашли и вернули Синака, кстати, не без ее помощи, хотя, следует заметить, спецслужбы могли найти и вернуть его, не прибегая к старому доброму шантажу. В их арсенале наверняка имелось с десяток различных способов давления на такие вот зарвавшиеся винтики разваливающегося государственного механизма, тем не менее выбрали они самый простой и дешевый. Это было шесть лет назад, и все эти шесть лет Синак провел в заключении. Полтора года в следственном изоляторе, а далее под домашним арестом в собственном доме, без права покидать свой небольшой участок в десять соток.