Последний контакт

Ильичев Евгений

– И какая нам радость? – подал голос геолог Васильев, нехотя отрываясь от спинки кресла. Часть голограммы светила ему прямо в лицо, что и заставило геолога подать признаки жизни.

– Естественно, нам заплатят, – сразу ответил Сопкин.

– Ну уж нет, – запротестовал Балычев, – знаю я этих скряг конторских. Работы подкинут до жопы, а заплатят с гулькин хрен.

– Есть один нюанс, – ответил на это капитан. – Наш корабль выкупили у конторы.

– Кто выкупил? – удивился старпом. Видимо, Сергей ещё не был посвящен во все детали.

– Роскосмос выкупил.

– А

груз?

– Вместе с ним.

– То есть мы теперь госслужащие? – не понял Балычев.

– Теперь да.

– Какая досада, – язвительным тоном заметил оператор, – а нас-то спросить забыли. Мы можем с чистой совестью послать Роскосмос в задницу и лететь прежним курсом. Зря только разбудили.

– Платят тройную таксу, – спокойно сказал капитан.

Команда притихла. Это уже было заманчиво. Потратить восемь месяцев жизни, а денег получить в три раза больше. Предложение было интересным, но люди всё же колебались.

Следующей фразой Сопкин добил всех:

– Плюс нам выплатят половину от стоимости груза.

Балычев присвистнул.

– Так, и кого для этого нужно убить? Я готов хоть сейчас.

– Стойте, стойте, друзья, – поднял руки в примирительном жесте физик, пытаясь утихомирить алчный огонёк, вспыхнувший в глазах всех членов экипажа. – Мы ещё не знаем, что за работу нам поручили.

– Да какая, на хрен, разница! – высказал общее мнение Балычев. Как ни странно, но Медведеву его позиция на сей раз была близка и понятна. Срубить столько денег, потратив всего восемь месяцев на коррекцию курса… А действительно, какая разница, что им предстоит выполнить. Хоть прыжок с переподвыподвертом вокруг червоточины! За такие деньги можно и поднапрячься.

– На самом деле, задание звучит довольно просто, – сказал Сопкин. – Нам нужно подлететь к «Осирису-3», провести визуальный осмотр корабля и постараться выяснить причину его выхода из строя.

– То есть нам нужно его починить? – не понял физик.

– Нет. Нам нужно только убедиться в его физическом наличии в данной точке, попытаться найти причину поломки и доложить обо всём на Землю по дальней связи. Всё. Никаких выходов в открытый космос, стыковок и тому подобных выкрутасов от нас не ждут. Там не идиоты сидят и понимают, что у нас неповоротливый рудовоз с опасным грузом.

Все притихли. Высказаться решился физик.

– Друзья, вы же понимаете, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Тут явно что-то не так. Какой-то левый корабль. Вышел из строя. Почему-то не отвечает на запросы и не передает на Землю телеметрию.

– Я, кстати, такого не говорил, – возразил капитан.

– А тут и говорить не надо. Если им потребовался визуальный осмотр, то ясен пень, они понятия не имеют, что произошло с кораблём. Если бы передавалась телеметрия, они и без нас бы поняли, что там сломалось. Значит, это не рядовая поломка. Может, там ничего уже и нет, разнесло на куски этот «Орион».

– «Осирис», – поправил капитан.

– Да не важно. Хоть «Магеллан», хоть «Наутилус». Там явно какая-то хрень произошла.

– Ну, скажем, если там уже нет ничего, – робко вмешалась Алла Марр, – мы зафиксируем обломки или пустоту, передадим информацию на Землю и полетим домой считать деньги. Нет?

– Именно так и сделаем, – кивнул капитан.

– И всё же я сомневаюсь, – упрямился физик.

– Владимир Иванович, – капитан Сопкин пристально посмотрел на Ильина. – Что вас напрягает?

– Да просто логику включите. Вы сами сказали, что корабль дрейфует. Вы же понимаете не хуже меня, что место, где он находится – это задница мира. Что обычно корабли такого класса проходят эту точку на полной скорости, а это пятнадцать процентов от световой. На то, чтобы остановить огромный звездолёт на такой скорости, нужно потратить огромное количество энергии и времени. Вот что могло произойти такого, чтобы ИИ корабля принял такое решение?

Все переглянулись и пожали плечами.

– Вот и я не знаю. Выходит, там произошло нечто грандиозное, по мнению ИИ корабля. Событие таких масштабов, что с лихвой оправдывает и окупает затраты на торможение.

– А может, у него просто крыша поехала, у этого вашего ИИ, – возразил Балычев.

– Позволю заметить, – уверенно парировал этот замечание физик, – я не просто так получил докторскую степень по физике и в технологиях разбираюсь. Смею вас уверить, ИИ на кораблях такого класса не могут просто так сломаться. Это высшая точка развития технологий Земли. А, быть может, и всей вселенной.

– А почему вы отбрасываете вариант технической поломки? – подвесил в воздухе вопрос старший помощник. – Скажем, корабль попал в пояс астероидов, силовые поля не справились с перегрузками и корабль был поврежден. Связь отрубилась, затем каскад фатальных ошибок систем корабля – система за системой. ИИ не видит смысла в продолжении миссии и просто останавливает корабль. Толку от того, что он долетит туда, куда летел, если передать данные на Землю он не сможет? По-моему, логично.

– А куда они, кстати, летели? – спросила Валерия. – Я, кажется, упустила эту информацию.

– Этого нам не сообщили, – спокойно ответил Сопкин. – Единственное, что известно достоверно, – никаких «они». Миссия исключительно исследовательская, полёт проходит в беспилотном режиме. Там за всё отвечает искусственный интеллект.

– Ключевое слово – «искусственный», – буркнул физик.

– Ключевое слово – «интеллект», – возразил ему капитан. – Вы сами сказали, что такой компьютер не может просто так взять и сломаться. Нам всего-то нужно убедиться в том, что корабль цел. Ну, или в том, что его уже нет.

– Ладно, – махнул на него рукой физик. – Я так понимаю, капитан, вы уже все для себя решили. Предлагаю не жевать сопли, а проголосовать. Я прекрасно знаю устав – в таких случаях капитан не имеет полномочий для принятия единоличного решения, оно принимается путем открытого голосования всех членов экипажа.

– В гражданском флоте – да, – согласился капитан. – Но сейчас мы уже не гражданские.

– Ну да, – съязвил физик, – без меня меня женили, вот как это называется. Я на такое не подписывался.