Последний круг
Шрифт:
Не стану рассказывать о подготовке. Нормально все шло. Точно по нашему с Исаичем расписанию. Что намечали, все получилось. И организм реагировал как надо.
Ровно за десять дней до старта — очередной контрольный бег в горах. 17 километров. Это уже в Японии было. Корреспонденты собрались, хотя мы старались особенно не шуметь. Отличная была тренировка. По ходу 10 километров я прошел за 29. 09. Коля Дутов сошел на 12-м километре. Леня Иванов тормозил. На следующий день токийские газеты сообщили, что олимпийский забег на «десятку» можно не проводить, а золото заранее отдать мне. Но этот звон не испортил мне настроение, хотя и понимал, что лучше не привлекать особого внимания к своей персоне.
Настроение
Однако подвели. На восьмом отрезке будто меня косой резанули по ногам. Свалился я, чуть не зарычал от обиды и боли. Все! Чудес не бывает! Даже если травма незначительная, она не даст полноценно провести последние тренировки. А весь расчет был на них.
Но травма оказалась тяжелой — разрыв камбаловидной мышцы. Есть такая, и без нее не побежишь.
Лечили меня интенсивно — дальше некуда. Но за день до соревнований я еще хромал. Лечили и прятали от всех, боялись, что раньше времени узнают о моем несчастье. Единственное, что удалось, — это секрет сохранить, никому не нужную тайну.
Перед самым стартом сделали новокаиновую блокаду. Боль прошла. Нога держит. Но без последних тренировок, хоть с совсем новой ногой, я ничего не сделал бы. Впрочем, первый круг я лидировал. Выскочил вперед, покрасовался первый круг, а потом рот открыл. Пока рот закрыт — все в порядке. А как устал — поневоле откроешь. Вот со второго круга и начал я мучиться: что значит без последних тренировок. К середине дистанции разболелась нога — новокаин перестал действовать. Короче говоря, я едва дополз до финиша. Был 25-м — 30.52,8.
Дутов сошел с дистанции. Иванов был пятым. Ребята были подготовлены очень хорошо. Казанцев с Исаичем спланировали им график примерно на 28.20. Но Кларк сумасшедшим началом спутал им все карты. Иванов с Дутовым могут здорово пробежать в ровном темпе. Рваный темп не для них. Но Олимпиада — это такое волнение, обо всем можно забыть. Вот они и забыли. Дутов вцепился в лидеров. Они его задергали, и Коля не выдержал, сошел. Леня тоже не выдержал свой график, дергался. А могли быть в призерах: у победителя результат — 28.24,4. Надо было играть в свою игру.
— Давай пофантазируем. Будь ты в порядке, как мог бы выглядеть этот забег?
— Стоит ли говорить об этом? Я ночи напролет прокручивал себе всю картину. Вцепился бы я в Кларка. И ушли бы мы вдвоем. Кларк должен был взвинтить темп, должен был постараться уйти от меня. Думаю, что ни Миле, который стал чемпионом, ни тунисец Мухаммед Гаммуди за нами не удержались бы. Ведь вторая половина дистанции была медленной. Вряд ли они выдержали бы темп на 28.15. А я бы выдержал. А потом финиш. Здесь уж я постарался бы. Да что там! Ненаучная фантастика! Олимпийский чемпион — американец Миле. Болотников — двадцать пятый! Кларка тоже спрашивали: «Что было бы, если бы…» Он примерно так же ответил. Только считал, что на финише постарался бы он. Во всяком случае, свои планы он связывал с Болотниковым. Кто-то спросил Кларка, как он мог проиграть заведомо менее сильному сопернику. На что благородный Кларк ответил: «В тот день сильнейшим был Миллс!»
Да, есть только один путь определить сильнейшего — соревнование. Если в этом соревновании победил Миллс, значит, сильнейший он. Травма, ошибки, невезение, погода — это уже личное дело каждого проигравшего. Завтра будут другие соревнования, в них можешь отыгрываться. Так я думал всегда, с самого начала своего спортивного пути. Поэтому к неудачам относился достаточно спокойно. Для меня важно было то, что я сам знал себе цену. Сегодня не доказал другим, что способен на победу — завтра докажу. Даже позорный проигрыш 64-го года в Лос-Анджелесе не вывел меня из равновесия: не последний матч с американцами — отыграюсь.
А вот Токио — это беда, в которой ничем не поможешь: до следующей Олимпиады мне не продержаться! Негде отыгрываться! Поэтому токийское поражение я переживал страшно.
Прежде чем уйти из спорта, я поставил себе цель выиграть у Миллса или Шюля. У тех, кто взял верх надо мной в лос-анджелесском матче 64-го года, кто на Олимпиаде в Токио завоевал звание сильнейших в мире. Это была моя последняя забота в последнем моем спортивном сезоне.
Я сказал руководству, что выступаю последнее лето, что основными своими соревнованиями считаю матч СССР — США и что всего в 65-м году хотел бы стартовать раз 5–6, не больше.
Однако мы далеко не всегда вольны распоряжаться собой. Уже в марте на ленинградском Зимнем стадионе проводились всесоюзные лично-командные соревнования. По короткой дорожке я пробежал «пятерку» за 14.14,8. В «Спартаке» не было сильных стайеров, а каждый высокий результат — это очки, необходимые в борьбе с «Буревестником», «Трудом» и «Локомотивом». Должен заметить, что командный зачет — тяжелое бремя. В мои времена почти всякое крупное соревнование проводилось как командное. Ни зрителей, ни даже спортсменов очки особенно не волнуют, но в интересах командной борьбы легкоатлетам порой приходилось выступать вопреки своим индивидуальным планам подготовки к основным соревнованиям сезона. Мне кажется, что гораздо полезнее чередовать такие старты с состязаниями личного характера. Но, с другой стороны, спортобщества заинтересованы в командной конкуренции, потому что она отражает уровень работы, создает стимулы для роста, от нее в определенной степени зависит финансирование легкой атлетики каждого общества. В общем, это тоже непростая проблема.
Потом я зарабатывал очки для сборной Москвы на кроссе «Правды» (шестое место) и в весеннем матче (первое место — 14.01,6). Даже на Мемориале Знаменских проводился командный зачет. Там я занял третье место после Иванова и венгра Лайоша Мечера.
— Положим, на мемориале ты не только принес очки «Спартаку», но и помог Иванову завоевать главный приз. Я прекрасно помню этот забег. Километра за три до финиша вся группа лидеров очень растянулась. Первым с большим отрывом шел Иванов, а потом с интервалами метров в 15–20 — ты, Байдюк, Хузин, Аланов, Ефимов, Мечер. Венгр догоняет Ефимова, и тот, почувствовав за спиной дыхание, прибавляет, подтаскивает Мечера к Аланову. Тут же включается Аланов, он подводит венгра к Хузину, тот, в свою очередь, к Байдюку. Словно сговорившись, они ведут основного соперника к Иванову, который единственный в этой ситуации может выиграть главный приз на 10 тысяч метров. А два других главных приза уже завоеваны зарубежными бегунами. Наши стайеры, вероятно, думают, что убегают от соперника, а на самом деле оказывают ему неоценимую помощь.
Так продолжалось, пока Мечера не подтянули к тебе. Но ты сразу затормозил, не повел венгра. Расстояние до Иванова стало увеличиваться. Тогда Мечер решил сам в одиночку подтянуться к лидеру, но ты прицелился к нему, и уже получилось так, что не ты его, а он тебя ведет к победе. В конце концов венгр отказался от попыток получить главный приз и довольствовался вторым местом. Думаю, что ты не только очень помог Иванову, но и преподал молодым бегунам наглядный урок тактической борьбы.