Последний кудесник Руси

Зиборов Александр

— Разве? Я не знал. Меня уверили, что ресторан приличный, и я заказал в нём столик.

— Мне подруги говорили, что это самый шикарный ресторан в городе. И вы смогли заказать в нём столик?

— Я же сказал, что заказал. По пути в ваш ресторан мы заедем в «Империалъ» и убедитесь, что столик в нём мною заказан. Настаиваю на этом. Не хочу выглядеть в ваших глазах хвастуном-балаболом.

На самом деле Алексей немного лукавил в разговоре с Татьяной, уверяя, что ничего не знал про «Империалъ». Когда он подыскивал ресторан для свидания, то именно при названии этого — «Империалъ» — в нём проснулось всеведение и он получил немало

интересных сведений. В частности, не только то, что это самое успешное и дорогостоящее заведение в Самаре, но и то, что его владелец скопил — не только трудами праведными, но и весьма неправедными — заметное состояние. Пару миллионов рублей он спрятал в своём подвале, уложив в металлическую канистру.

Алексей изъял их все, а затем часть этих денег вручил кассиру ресторана «Империалъ», когда заказывал в нём столик. Даже не торговался, не пытался сбавить непомерно высокую запрошенную сумму, хотя и понимал, что его элементарно обманывают. Притворился простачком. Рассматривал сие как шутку: хозяин заведения оплатит его визит, не зная того. Пусть получит обратно часть своих денег.

…Вышедший из лимузина Михаил, одетый в костюм с чёрной бабочкой на белой рубашке, выглядел не менее эффектно, чем его машина. Дверцы лимузина поползли вверх, подражая птице, поднимающей крылья.

К ним направились Алексей с Татьяной.

Михаил любезно пригласил парочку внутрь салона.

Алексей познакомил их:

— Это Татьяна… А это Михаил.

Предложил садиться. Занял место рядом с женщиной, которая с удивлением рассматривала роскошный салон, бар с напитками.

Алексей протянул руку к позолоченному телефону, взял трубку и сказал в неё:

— Михаил, завези нас сначала в «Империалъ», мы там проведём минуту-другую, а потом отправимся в «Русский трактир». Пока мы будем отсутствовать, пожалуйста, выясни адрес «Русского трактира». Тебе придётся нас туда везти.

— Я знаю адрес, довелось раз возить туда клиентов.

— Тем лучше. В путь!

…Высокий полный вахтёр в расшитой золотом ливрее открыл дверь ресторана «Империалъ», когда Алексей с Татьяной находились ещё шагах в пяти от него, и тут же принял почтительную позу. Выглядел он внушительно в своём мундире.

— Совсем как генерал, — шепнула спутнику Татьяна.

Пройдя внутрь по безлюдному вестибюлю, женщина увидела зал, который ей показался пустым. Только впереди на эстраде находилась группа музыкантов. Дирижёр взмахнул своей палочкой и сразу же зазвучала тихая нежная музыка, похожая на «Полонез» Огинского.

Татьяна удивлённо произнесла:

— Но почему в ресторане нет никого из посетителей и столиков тоже нет?

— Столик имеется, — показал влево от себя Алексей. — Я заказал его только для нас с вами.

Татьяна повернулась и увидела в стороне практически у самого угла зала сервированный стол и около него друг против друга два стула.

Алексей объяснил:

— Конечно, можно было бы поставить его в центре зала, но мне бы там было бы неуютно. А тут две стены ограничивают пространство. Да и окно прямо у стола, можно поглядывать в него. Можно было бы поглядывать…

— Для этого вы сняли весь ресторан?

— Хотелось сделать вам приятное…

Ускоренным шагом приблизился официант с полотенцем на локте. Поприветствовал гостей.

Алексей ответил, а затем сказал:

— Извините, наши планы меняются. Остановите музыку.

По знаку официанта музыканты

прекратили игру и замерли, выжидательно глядя.

Алексей продолжил:

— Увы, мы даже за стол сесть не сможем. Так уж сложились обстоятельства.

Официант ответил кратко:

— Очень жаль. Очень…

— Я ничего вам не должен?

— Вы же знаете, что нет. Оплатили всё заранее.

— Ещё раз извините. Мы вынуждены уйти. Планы изменились. До свидания!

Уже оказавшись на улице и отойдя от вытянувшего швейцара, похожего на генерала, Алексей сказал:

— Спасибо, Таня, что вы промолчали и не сказали, что мы отправляемся в другой ресторан. Отказ они перенесут, но не простят выбора не их ресторана. Профессиональная гордость. Мы её им спасли. Так что с чистой совестью поедем в «Русский трактир»…

— Простите, Алёша, мне очень жаль, но я не могу туда поехать.

— Почему?

— И вы ещё спрашиваете?! — женщина посмотрела Алексею прямо в глаза. — Судя по тому, что я увидела — по шикарному «такси» и вашему «столику» — вы похожи на сказочного богатея, вроде маркиза Карабаса, Али-бабы или графа Монте-Кристо! А я при всех некоторых своих достоинствах до вашего уровня не дотягиваю. Мы столь далеко друг от друга, что не во всякий бинокль разглядишь. Наверное, нужно пользоваться телескопом. Шутка. Грустная шутка. Грустная для меня. Вам нужна другая женщина. Вроде Гайде, которая сопровождала богатейшего графа Монте-Кристо. А я не Гайде. Я простая и обычная. И мне стыдно за тот гонор и, простите за такое словцо, выёживание, которые у меня появились, когда я увидела вашу машинку на стоянке у магазина. Сейчас я осознаю в полной мере, как плохо я себя вела, просто выпендривалась, кочевряжилась…

А ведь порой у меня появлялись правильные мысли, только теперь я это понимаю. Когда садилась в вашу «иномарку», то подсознательно отметила неожиданно удобное кресло. Накануне я с работы ехала на такси домой. Водитель похвалился, что у него лучшая машина во всём таксопарке. Импортная, конечно. Она мне понравилась. Но сиденье в ваше машине оказалось не в пример удобнее. Такая мысль у меня мелькнула, но мой снобизм, иначе его не назовёшь, мысль, что машина недостойная для меня, не позволила осознать реальность. Когда вы сказали, что «Запорожец» только что прошёл ремонт-реставрацию, то как бы подтверждением того стало осознание особенного запаха, с какой-то свежестью, каковой бывает у совершенно новой вещи. Но эта мысль мелькнула и ушла в подсознание, сметённое моим гонором — «не поеду в такой машине». А когда вы сказали про материал импортной обшивки, который похож на замшу…

— Итальянская алькантара, — подсказал Алексей.

— Да, алькантара. Я ощутила под рукой приятное ощущение мягкой замши, подумала о ней мельком, но тут же словно забыла об этом, возмущаясь «непрезентабельностью» автомобиля. Словом, не в коня корм оказался… И мне сейчас стыдно. Ужасно стыдно, что я оказалась такой дурой. Ничего не видела, не понимала, просто была слепой дурой! Наверное, вы устроили мне проверку. Другого я предполагать не могу. Понимаю, что я её не прошла. Увы и ах. Но так уже случилось и ничего не изменишь. Разбившийся сосуд не склеишь. Меня это страшно мучит. И в ресторане я буду чувствовать себя преотвратно, не забуду этот — о боже! — «скромный» столик в углу зала совершенно пустого ресторана, лучшего в Самаре, судя по цене… Извините, одно это лишит меня всякого удовольствия.