Последний Легат
Шрифт:
Львов нужно накормить заранее и до отвала — так учил мой брат.
Главный жрец поднимает руки. Легион замер, солдаты перестали дышать. Если знамения благоприятные, все будет хорошо (и новый легат никого не съест), если плохие — лучше бы отложить любые дела на другое время.
В древности решающие сражения не раз переносились на другой день — только из-за плохого аппетита легионных кур.
Жрец чуть медлит, скашивает глаза. Я смотрю на него молча и упорно: давай, старик. Давай.
Жрец натыкается на мой взгляд, вздрагивает.
— Священные куры охотно клюют корм. Боги благословляют Семнадцатый!
Пауза. Потом легионеры начинают кричать — разом, словно воздух взрывается. Тысячи глоток открываются одновременно. По ощущениям напоминает извержение вулкана.
— А-а-а-а! — это радость.
Я оглядываю свой легион. Солдаты довольны. Приметы отличные. Что ж… Раз курицы дали добро, думаю, можно начинать смотр…
Огромный луг на берегу Визургия служит учебным полигоном для «мулов». Марсово поле — германский вариант. Здесь проводятся строевые учения легионов.
У самого берега вкопаны деревянные столбы, к ним привязаны соломенные чучела. Это враг. На них «мулы» отрабатывают удары мечом.
Я слышу вопли центурионов, вижу, как бегут солдаты. Резкие крики. Это центурион гоняет «тиронов» — новобранцев. После трех месяцев начального обучения они станут «милитами», произнесут воинскую клятву, и их распределят по центуриям. Благословенный момент. Я видел такое в Мавритании. Во время церемонии посвящения, когда звучала клятва, бывшие тироны стояли с мокрыми глазами.
Пока же это время не пришло, они — «мясо», «зелень» и «вонючая подстилка для шелудивой собаки». Вся черная работа по легиону — это для них. Бедняги.
Начальная подготовка. Уверен, эти тироны уже пожалели, что поддались на уговоры вербовщика.
— Вы думаете, вы воины?! — орет центурион так, что брызги слюны долетают до последних рядов. — Нет, девочки! Вы — дерьмо! Запомните это! Вы подстилка для козлов! Вы — потные вонючие обмотки последнего паршивого раба!
Новобранцы стоят, боясь лишний раз моргнуть. Известная штука. Кто из тиронов первый обратит на себя внимание инструктора — тот попал. Центурион будет «любить» в лице этого новобранца весь отряд.
— Думаете, вы похожи на воинов?! — орет центурион.
Тироны стоят, вылупив глаза. Нет, они так не думают.
От крика центуриона сдвигаются с места горы и реки выходят из берегов. Кипит лава. Земля становится круглой, норовит выскочить из-под ног, убежать куда-нибудь и спрятаться.
— Если вы так думаете, у вас навоз вместо мозгов! Запомните! Вы — никто! Вы — грязь под моими ногами! Губка, которой подтерли жирную задницу и забыли в отхожем месте! Вы — говно! От вас — воняет! Жалкие твари! Я, б… ь, научу вас, б… ь, любить мой, б… ь, любимый, б… ь, Семнадцатый, б… ь, Морской легион! Я!
И все — на одном дыхании, почти без пауз. Впечатляет.
Крик такой вдохновенный, что
— Есть тут умные? — спрашивает центурион с надеждой.
Поиск «любимцев» продолжается. И тут главное — не выделиться сразу, иначе центурион назначит тебя любимцем и козлом отпущения — и будет любить в твоем лице все прибывшее пополнение. За все настоящие и вымышленные провинности.
— Ты! — жезл центуриона упирается в грудь молодому новобранцу. У него рыжие волосы и короткий веснушчатый нос. — Твое имя?
— Нерий Галька, центурион!
Бух! Голова тирона мотается, на щеке тут же наливается красным след от удара. Новобранец поднимает голову, лицо бледное.
— Что?! — орет инструктор. — Кто центурион?! Ты ни хрена не центурион, зелень, это я здесь хренов центурион! Понял, Ягненочек?!
— Цэн, так точно, цэн!
— Не слышу!
— Цэн, так точно, цэн!
Новый удар — теперь под дых. Тирон, нареченный Ягненочком, задыхается и падает на землю.
— Встать, зелень! Встать, встать! Встать!!!
Тирон кое-как поднимается. Центурион все равно недоволен. Оглядывает строй, засовывает палку из виноградной лозы под мышку. Смотрит на всех, выпятив нижнюю челюсть.
— Что вы как бабы?! Мне что, набрать пополнение в ближайшем лупанарии?!
— Цэн, так точно, цэн!
— Что-о?!
Тироны соображают, что подставились.
— Цэн, нет, цэн!!!
От слитного вопля дрожит воздух. Во взгляде каждого новобранца написано: «Сдохни, урод». Сдохни, сдохни, сдохни!
Пожалуйста.
Центурион улыбается. Теперь он наконец-то доволен.
У солдата в легионе определенный путь. Сначала он тирон, зелень легионная, новобранец, который не имеет никаких прав, зато обязанностей у него — выше головы. Тиронов дрючат так, что они, кажется, даже спят стоя. Каждый день — марш на двадцать миль с полной выкладкой, а это кольчуга, толстая туника под ней, железный шлем с подшлемной повязкой, щит-скутум, два пилума, меч и кинжал-пугио. Вдобавок к этому у каждого тирона есть рогатка — особая крестовина, ее несут на плече, на ней висит сумка с личными вещами и фляжка с водой. Плюс лопата, кирка, деревянный молот, котелок, сковорода и один из кольев для будущего лагеря.
Это сдохнуть можно, сколько тащить. Но они тащат. Недаром легионеров прозвали «мулами». Легендарный Гай Марий, разгромивший тевтонов и кимвров, когда-то преобразовал римскую армию — избавил ее от обоза, перегрузив все необходимое на самого солдата. Теперь легион может пройти за день тридцать — сорок миль и построить на новом месте укрепленный лагерь.
От непрерывного ора центурионов и оптионов стонет воздух. Виноградный жезл, символ власти центуриона, гуляет по спинам.
Вперед, вперед, вперед! Держи шаг! Равнение! Подтянись, левый край! Четче шаг, сукины дети.