Последний Люцифер: утраченная история Грааля
Шрифт:
— Гены, — отмахнулся Гэбриэл.
— Надо же! — удивлённо дёрнул головой Лука. Тут его осенила одна мысль. — А сколько тебе было во времена Пилата?
Тут в проходе появился Иван и не дал Луке развить мысль.
— Что? — испуганно спросил Лука, ринувшись навстречу врачу.
— Он пришёл в себя. Спрашивает о тебе.
— Иду. Ты идёшь? — спросил он незнакомца.
— Разумеется.
— Хм, — по пути Лука хмыкнул и качнул головой, удивляясь чему-то.
— Ты чего? — переспросил старик.
— Надо же! Отец дожил
— Шутник ты, однако! — засмеялся ангел.
10
Яков пришёл в себя и теперь сидел на кровати и пил горячий чай, приготовленный Анастасией. Увидев вошедшего вместе с Лукой старика Гэбриэла, он кажется, даже ничуть не удивился этому.
— Вы уже успели познакомиться? — только и спросил он невесело.
— Да, отец. Однако крепкие у вас нервы: узнать такое…!
— Как видишь, не совсем крепкие, — криво усмехнулся Яков. — Он предупредил о шпионе из Ватикана.
— Шпион? Ещё один? — изумился Лука.
— Не волнуйтесь, он не побеспокоит вас ещё неделю, — многозначительно ответил Гэбриэл.
— Ты его, что…чуть не убил? — испугался Лука.
— Нет, просто вырубил. Он вспомнит всё лишь через неделю.
— И как же нам теперь называть тебя? — обратился Яков к странному старику.
— Думаю, выбор не велик; также как называли жрецов на протяжении тысячелетий. Меня — Гебра-Птах или Гэбриэл.
— Логично, — согласился Лука.
— Ты теперь отдыхай друг, а завтра мы увидимся и поговорим обстоятельнее. Нужно многое обсудить, — сказал он Якову и, попрощавшись, ушёл.
— До свидания, — отозвались все присутствующие. Анастасия и Иван так и не догадались, кто это был и почему он — Гэбриэл. Они только поняли, что обнаружился ещё один из рода люциферов. И Яков с Лукой не стали их шокировать подробностями, тем более что сам Гэбриэл не желал ворошить воспоминания. Возможно, как-нибудь потом он и захочет что-либо рассказать, но не сейчас, подумалось Луке.
На следующий день все трое обосновались в комнате отца Якова, на втором этаже административного здания церкви. Святому отцу значительно полегчало, чему он сам был крайне удивлён. Щёки порозовели, глаза стали ярче, и даже внешне он помолодел. И тогда старый Гэбриэл поведал ему тайну чудесного «воскресения». Яков был ошеломлён услышанным. С каждым разом ему всё больше и больше открывалось тайн этого удивительного рода древних ангелов.
— Так значит, мы тоже часть Грааля? Мы его лучшая часть? — задумчиво констатировал Лука.
— Не нужно так говорить. За это высокомерие нас и возненавидели, — напомнил Гэбриэл. — Мало того, что нам завидовали, так ещё и мы сами искушали собратьев к разладу. Род Ормуса всегда был родом учёных священников или жрецов и только спустя долгое время, когда стало мало рождаться бессмертных, часть рода приняла на себя ещё и обязанности правителей. Поэтому
— А Иоанн? Его отец тоже Гавриил? — поинтересовался Лука.
— Нет. Его отцом был жрец по имени Уриэль, потомок Хури-Тотнаса. И Иоанн также отказался, он до последнего оставался предан своему клану, клану жрецов и вдохновителей, своей Истине.
— И Грааль больше никогда не предпринимал попыток отыскать кого-нибудь из рода люциферов? — спросил Яков у ангела.
— Они сегодня уверены, что бессмертные все вымерли как динозавры ещё в первое тысячелетие новой эры, так и не оставив божественного потомства. Они заняты другим: ищут элексир бессмертия, модифицируют человеческие гены, устраивают среди подопытных селекцию. Короче, продолжают традицию Гитлера.
— А при чём тут Гитлер и бессмертные? — недоумевал Лука.
— Да, — поддакнул Яков. — Я тоже что-то не понял, при чём тут этот антихрист…
— Вы разве не знаете, что нацисты считали Иисуса Христа немцем, истинным арийцем…? Ну, то есть, франком, прородителем немцев и французов… Что-то типа того.
— С чего бы это? Бред какой-то! — возмутился Яков, поведя плечом. — Всем известно, что Иисус был евреем.
— Ну не скажите, — запротестовал старик. — Смотря кого подразумевать под Иисусом Христом. Вы же знаете, что было несколько человек, из которых потом Церковь придумала одного, наделив его чертами этих нескольких личностей, живших примерно в одно время.
— Ну и…? — допытывался Лука.
— Жил был когда-то Иосиф бен Пентари…или Пантера. Иногда в летописях его именуют сыном Пантиры или сыном Статды.
— Да, я читал о нём, — подтвердил Яков.
— Так вот этот Иосиф или Иошу был официально сыном римского лучника Тиберия Юлия Абдес Пентар.
— Пентар? — переспросил Лука. — Где-то я слышал что-то похожее. А! Вспомнил. Что-то связанное с «Приоратом Сиона» и Пьером Плантаром. Здесь есть некое созвучие в именах: Пентар и Плантар. Правда?
— Это не играет роли, — отмахнулся Гэбриэл. — Так вот отсюда и строится легенда нацистов, что отцом Иошу бен Пентари был пленённый германец, а значит, и он сам — носитель генов из тех краёв, так сказать наследник немецкого народа.
— Пентари, Кантари… — задумчиво проговорил Лука. — С таким же успехом его отцом мог быть грузин. Нацисты идиоты!
— Кто знает…
— Это что, правда? Нацисты серьёзно думали, что Иисус Христос галл…или как его там, франк? — возмутился Яков.