Последний Магистр
Шрифт:
Эльмер пожал плечами и одарил магессу скупой улыбкой.
– Упаси меня Предки оспаривать закон Преобразования, госпожа. Разумеется, если вы захотите забросать хозяина черного города шарами огня, он наверняка сможет выставить зеркало, потому как закон Преобразования един для всех, живущих под этим небом. Подтверждением тому могли служить схватки магов-людей и дэйлор. Но если попытаться сделать так, чтобы он сам очутился в фокусе Сил, порождаемых магией вещей, да еще и не знал бы об этом – тогда у вас есть все шансы разрушить его телесную оболочку. Иными словами,
– Да, это, пожалуй, и есть выход, – Ахоро потер подбородок, – заклятье замедленного действия, вот что нам нужно. Примерно то же самое горожане, те, кто при деньгах, любят ставить себе на двери. На первый взгляд – все спокойно, сунется вор отмычкой – и готово дело.
– Только здесь все должно быть стократ сильнее, – заметил Кхеон, – и все это, безусловно, должно сработать, мои почтенные. Остается только решить вопрос, где и как расставить капкан. И, кроме того, как выманить зверя из башни.
– Да он и так расхаживает по городу, – хмыкнула Агелина, – люди говорят… Люди много чего говорят об этом.
– А нельзя ли построить ловушку так, чтобы фокус находился как раз на территории Черного города?
– Но мы не можем проникнуть туда, чтобы произвести нужные расчеты, – мягко возразила Уломара, – откуда вы, Охоро, знаете, где именно будет находиться тварь? А не получится ли так, что он никогда не ступит на точку фокуса?
Охоро покачал головой.
– Но, Уломара, меня беспокоит лишь одно – как мы можем заставить его ступить на точку схода?
Магесса упрямо тряхнула головой, хрустнула суставами пальцев.
– Над этим придется подумать, Охоро… крепко подумать… Но, полагаю, все согласны с тем, что от новоявленного хозяина черного города следует избавиться?
Потом разговор плавно перетек в области, совершенно неизвестные для Золия. Скорее всего, маги принялись обсуждать возможные варианты ловушки для страшной нелюди. Уломара сидела, молча слушала, но Золюшка заметил, что она о чем-то усиленно думает. Высокий лоб магессы прочертила тонкая морщинка; Уломара явно пыталась что-то вспомнить, сопоставить и связать воедино.
…Тиннат вздрогнула и обернулась. Нет… Ничего и никого – только безлунная ночь заглядывает в окно пустыми глазницами. Она передернула плечами, стараясь стряхнуть ощущение холода, и снова вернулась к своему занятию. На печи, в горшке, кипел мясной бульон, и Лисица крошила лук и коренья, собираясь сварить суп. Разумеется, она, вожак двора, могла переложить стряпню на плечи какой-нибудь молоденькой шлюшки – но брала свое тоска по давно покинутому отчему дому, по маленьким сестренкам и братишкам, коих уже не суждено увидеть. Тогда Тиннат, чтобы хотя бы на миг ощутить себя «дома», готовила суп из бульона, лука и ароматных корешков.
Лисица высыпала в задорно булькающий горшок измельченные корешки, помешала – и снова ощутила, как откуда-то повеяло неприятным, промозглым холодом. Тиннат снова повернулась к окну; ее не оставляло странное чувство, что кто-то подглядывает за ней.
– Ильверс? Это ты?
Молчание.
Тиннат покачала головой и принялась за луковицу. В тот раз, когда странное существо, которым стал дэйлор Ильверс, явилось к ней прямо в спальню, было страшно. Правда, Лисица всеми силами пыталась скрыть свой страх – и ведь получилось! А Ильверс… На него было больно смотреть. Как ни странно, Тиннат почти физически ощущала его страдание; казалось, чужая боль окутала его темным ореолом, стекала на пол, змеилась черным следом…
В ту ночь они просто сидели на полу. Тиннат – опершись спиной о стену, а Ильверс – положив голову ей на колени. Они сидели – и молчали. Потому как Тиннат не знала, чем можно утешить дэйлор, а он – потому что знал, что бесполезно просить о словах утешения и сочувствия. Они все равно были бесполезны.
«Интересно, он придет еще раз?» – подумала Лисица, стряхивая в горшок едкие колечки лука.
Она понимала, что заблудилась в собственных мыслях и чувствах.
«Он изменился. Он стал совсем другим, даже не дэйлор… Странное, очень темное существо… Так что забудь, забудь», – назойливо твердила себе Тиннат. Но, как и раньше, забыть не могла. И, как назло, постоянно ловила себя на том, что ждет – ждет, когда в самом темном углу из мрака выступит худощавый силуэт темного магистра.
– Тиннат.
Она подпрыгнула на месте и тут же обругала себя круглой дурой. Ты же ждала его, почему же теперь пугаешься?
– Проходи, Ильв.
Но слова, как ни странно, застревали в горле. Она откашлялась, и повторила приглашение, теперь уже громче.
– Благодарю.
…Все произошло примерно так, как себе и представляла Тиннат: мрак в глубине комнаты загустел, стал почти осязаемым, затем полыхнул коротко – и вот он, хозяин черного города, в своем неизменном кафтане, неподвижный, словно последние капли жизни уже покинули его тело.
– Проходи, – Тиннат через силу улыбнулась, – я тебя, пожалуй, даже ужином накормлю.
– Я не хотел тебя беспокоить, – прошептал Ильверс. Он шагнул в круг света, и сердце Тиннат сжалось в недобром предчувствии.
«Мертвец…. Почти мертвец…»
– Все равно, хорошо, что зашел, – она, стараясь придать голосу обыденность, мимоходом пожала ледяные пальцы, – располагайся.
И, подхватив тарелки, повернулась к исходящему ароматом горшку.
– Рассказывай, что нового творится в мире?
Ильверс пожал плечами и промолчал.
– Никак, соскучился по мне, вот и забрел? – она лукаво подмигнула, но дэйлор даже не смотрел на нее. Сидел, вперив взгляд в столешницу. В душе Тиннат снова зашевелился червячок дурного предчувствия. Не говоря больше ни слова, она поставила перед Ильверсом тарелку, полную дымящегося бульона, положила ложку и ломоть хлеба. Сама села напротив, но супа наливать не стала: с появлением Ильверса весь аппетит бесследно испарился.
– Это суп, который я ела в детстве, – пояснила Тиннат, – попробуй ложечку. Тебе сразу станет легче.