Последний Магистр
Шрифт:
И ее темные глаза впились в лицо Золюшке, будто он мог знать ответ на этот вопрос.
– Я уже иду, иду, моя госпожа, – кудахтал портной, семеня по коридору, – сейчас наложим повязку, кровь остановится, и не пройдет и трех дней, как вы будете на ногах!
Магесса устало махнула рукой.
– Оставь. Меня перевяжет мой ученик.
Золий опустил глаза.
Нет, не то, чтобы он боялся вида крови – живя рядом с Дэйлороном, он немало успел повидать и раненных, и убитых… Хорошо помнил запекшуюся рану на теле дорогой матушки, ушедшей к Хаттару. Но как-то все это было
Портной покорно вздохнул и вложил полоски чистого полотна в руки Золию.
– А теперь иди, иди, – прошептала магесса, – малыш должен учиться… Должен…
Было видно, что ей с каждым мгновением становится все хуже; лицо обрело землистый оттенок, дыхание участилось – но стало каким-то слабеньким, будто у женщины уже не хватало сил дышать глубоко. Осмысленное выражение ускользало из ее темных глаз, как вода сквозь пальцы.
И Золий, пренебрегая желанием наставницы, шепнул портному:
– Пожалуйста… помогите мне. Я могу не успеть.
Лицо старика причудливо сморщилось; отвернувшись, он быстро провел рукой по щеке.
– Да, малец, да… Давай-ка, мы ее сейчас уложим.
…Уломара пребывала в беспамятстве, когда они управились. Ее уложили на кушетку и укрыли шерстяным пледом.
– Слишком крови много ушло, – недовольно пробурчал портной. Затем, почесав задумчиво коротенькую седую бородку, взглянул на Золия.
– Ну что, малец, беги в дом госпожи, да пусть снарядят повозку… Ей нужен покой, а еще лучше – лекарь. Или маг-целитель…
Золий посмотрел на искореженное шрамом лицо Уломары; оно было безжизненно-спокойным. Слишком много крови…
– Вы… побудете с ней? – уже на пороге спросил Золюшка. Получив вместо ответа утвердительный кивок, шумно захлопнул дверь и помчался к особняку магессы.
Ему бежалось легко; ноги, отталкиваясь от мостовой, были готовы нести его к самому небу. А в висках горячо билось «Быстрее. Только бы успеть.»
Потому что Золюшка боялся за наставницу, от которой видел пока только добро. И ему слишком часто приходилось быть свидетелем того, как слаба и ненадежна человеческая плоть, и как часто хватает пустяковой на вид раны, чтобы отправить человека в сады небесные.
Только что перевалило за полдень, и на улице было пустынно – для кого-то время обеда, а для кого-то – послеобеденного отдыха. Конечно, на окраинах Алларена было полно народу и в этот час, но то бедняки, ремесленники, цепляющиеся за каждый медяк. А здесь, ближе к дворцовой площади, вальяжно дремали богатые дома и дорогие лавки.
Так он миновал три или четыре квартала, и уже приближался к площади, где бил замечательный фонтан в виде трех огромных рыбин, танцующих на хвостах, как… Дыхание сбилось, застряв в горле.
Навстречу, из-за сверкающих струй воды, выскочил еще один оборотень. И еще… И еще…
Окруженные ореолом ужаса, они вдруг показались Золию этакими мохнатыми попрыгунчиками с длинными и кривыми лапами и непомерно широкими ртами. Уж так они потешно передвигались – огромными скачками, иной раз даже отталкиваясь от стен домов…
Задыхаясь от ужаса, он заскользил по булыжной мостовой, разворачиваясь. За спиной раздалось порыкивание; нелюдь заметила жертву.
Золий бросился к ближайшему дому, заколошматил в дверь.
– Пустите! Помогите!!! Кто-нибудь!
Тишина. Он бросился к следующему дому, схватил висящий на шнурке молоток и застучал по бронзовой тарелочке.
– Помогите!!!
Вдруг, обернувшись, Золий понял, что расстояние от ближайшего оборотня до него сократилось до десяти шагов. Теперь – бежать, бежать изо всех сил, обратно в портняжную лавку… Если он успеет, то они закроют двери, окна – и чудовища отправятся дальше своей дорогой…
Хватая раскалившийся вмиг воздух, Золюшка помчался дальше. В боку немилосердно жгло, ноги, казалось, утратили былую легкость – и слишком медленно отталкивались от земли.
«Я успею… должен успеть…»
И, свернув за угол, он налетел на прохожего, запутался в тяжелых складках плаща и едва не сбил с ног.
– Бегите! Скорее, там нелюдь! – завопил мальчишка, вцепившись в широкий рукав и от страха уже почти не соображая, что делает.
Человек, резко высвободив руку, тут же схватил Золия за шиворот и хорошенько встряхнул – так, что клацнули зубы.
– Успокойся. И ничего не бойся.
…Сперва Золюшке померещилось, что перед ним Ильверс, живой, здоровый, а главное – свободный от злого старика. Того самого, что привиделся в страшную лунную ночь. Уж так похож был незнакомец на дэйлор – выразительные черные глаза, бледное, очень красивое лицо, длинные волосы – иссиня-черные, заплетенные в две косы и украшенные маленькими деревянными фигурками животных… Но в следующий миг Золий осознал, что перед ним вовсе не Ильверс – но другой, незнакомый… дэйлор.
Не удержавшись, он выдохнул это слово в сосредоточенное лицо незнакомца. Тот усмехнулся.
– Мальчик, ты знаешь кого-нибудь из здешних магов?
Золий, с трудом переводя дыхание, кивнул.
– Великолепно.
В этот миг из-за угла показалась оскаленная морда зверя.
– Осторожнее! – Золий рванулся прочь, но пальцы дэйлор крепко держали его за ворот курточки.
В то же время свободная рука незнакомца неторопливо поднялась вверх, сжалась в кулак…
С чистого весеннего неба сорвалась фиолетовая молния и, ударив в мохнатую голову твари, рассыпалась искрами.
– Первый, – спокойно констатировал маг (а в том, что этот дэйлор – маг, Золий уже не сомневался).
Следующий нелюдь прыгнул откуда-то сверху, и безжалостная молния оборвала его полет.
– Второй.
Золюшка покосился на дэйлор: на бледных губах играла странная улыбка. Словно все это было не более, чем игрой.
– Третий.
Последний нелюдь, взвыв, забился в агонии посреди улицы.
– Теперь вернемся к нашему разговору, – маг все еще не отпускал Золюшку, да тот и не думал пытаться сбежать, – ты хорошо одет, верно, чей-то слуга в богатом доме. И наверняка посвящен в грязные сплетни, которыми развлекаются твои господа. Ты знаешь, где живет какой-нибудь чародей сего достойного города?