Последний магнат
Шрифт:
Стар встретил мистера Джорджа Боксли отеческой улыбкой, испытавшей некоторое количество метаморфоз с тех пор, как он совсем юным взлетел на высокую должность. В ранние годы улыбка выражала почтение к старшим коллегам, затем — по мере того, как волю коллег сменяли решения Стара — она становилась все более умиротворяющей, пока не превратилась в доброжелательную, порой торопливую и усталую, но неизменно обращенную к любому, кому не случилось разозлить Стара за последний час. Или к любому, кого
Мистер Боксли в ответ не улыбнулся. Вступив в кабинет так, будто его волоком тащили по меньшей мере двое, он застыл у кресла — невидимым стражам пришлось подхватить его под руки и усадить силой. Мрачно затихший, даже сигарету по приглашению Стара он закуривал нехотя, словно спичку держали сторонние сущности, чересчур презренные, чтобы им сопротивляться.
Стар был сама любезность.
— Что-нибудь случилось, мистер Боксли?
В оглушительной тишине романист окинул его взглядом.
— Я прочел ваше письмо, — продолжал Стар, отбрасывая приятный тон молодого директора школы. Теперь он обращался к гостю как к равному, хотя уважительная интонация звучала слегка двусмысленно.
— Мне не дают писать, как я привык! — взорвался Боксли. — Приличия соблюдаются, а все равно пахнет заговором. Эти два поденщика, каких вы ко мне приставили, сначала меня выслушивают, а потом портят текст на свой вкус! Они и слов-то знают не больше сотни!
— А отчего сами не пишете?
— Пишу. И вам посылал.
— Посылали незатейливый диалог, просто обмен репликами, — мягко произнес Стар. — Занятный, но не более.
Теперь двум призрачным стражам пришлось удерживать Боксли в кресле: тот дернулся вскочить, изо рта его вырвался лающий звук — если и хохот, то явно неприязненный.
— Да вы написанное-то хоть читаете? Диалог идет во время дуэли! А потом фехтовальщик падает в колодец, и обратно его поднимают в ведре!
Он еще раз лающе хохотнул и замолк.
— А в собственный роман вы вставили бы такой диалог, мистер Боксли?
— Вы что? Нет, разумеется.
— Сочли бы дешевкой?
— В кино другие законы, — замялся Боксли.
— Вы фильмы смотрите?
— Почти никогда.
— Не нравятся дуэли и колодцы?
— Да. И еще вымученная мимика и фальшивые диалоги.
— Забудьте пока о диалогах, — предложил Стар. — Уверен, что у вас они выйдут изящнее, чем у поденщиков, потому-то мы вас и пригласили. Но давайте отвлечемся и от слабых диалогов, и от прыжков в колодец. Возьмем другой пример. У вас в кабинете есть печь? Такая, чтоб зажигать спичкой?
— Есть, — сухо обронил Боксли. — Я ею не пользуюсь.
— Представьте, что вы сидите в кабинете после целого дня дуэлей или писанины, слишком измученный, чтобы драться
Стар поднялся и бросил на стол связку ключей.
— Выпадают две десятицентовые монетки и пятицентовик. И коробок спичек. Девушка оставляет на столе пятицентовик, остальные монеты сгребает обратно. Берет перчатки, подходит к печи, открывает заслонку и бросает перчатки внутрь. В коробке всего одна спичка; девушка становится на колени и собирается зажечь огонь. Вы замечаете, как сильно бьет в окно ветер, — и тут раздается телефонный звонок. Девушка берет трубку, говорит «алло», слушает — и уверенно отвечает: «У меня никогда в жизни не было черных перчаток». Она кладет трубку на рычаг, вновь наклоняется и чиркает спичкой — в этот миг вы внезапно оборачиваетесь и видите в кабинете мужчину, который пристально следит за девушкой…
Стар замолчал, взял со стола ключи и сунул их в карман.
— А потом? — улыбаясь, спросил Боксли. — Что дальше?
— Не знаю, — ответил Стар. — Я просто придумывал фильм.
Боксли почувствовал, будто его провели.
— Это всего лишь мелодрама!
— Не обязательно, — возразил Стар. — И уж точно никаких драк, фальшивых диалогов и даже мимики. Весь произносимый текст — одна немудреная фраза, писателю вашего уровня не составит труда ее исправить. Однако сцена вас заинтересовала.
— А зачем пятицентовик? — попытался сменить тему Боксли.
— Не знаю, — ответил Стар и вдруг рассмеялся. — Нет, как же, пятицентовик — за билет в кино!
Двое стражей наконец отпустили Боксли — он расслабленно откинулся на спинку кресла.
— За что вы мне платите? — со смехом спросил он. — Я ведь ни уха ни рыла не смыслю в фильмах!
— Разберетесь, — улыбнулся Стар. — Иначе не спросили бы про пятицентовик.
Выйдя в приемную, они наткнулись на большеглазого брюнета.
— Мистер Боксли, это Майк ван Дайк, — представил их Стар. — Что стряслось, Майк?
— Ничего, просто зашел проверить, не обратились ли вы в легенду.
— Опять бездельничаешь? Я на просмотрах не смеялся уже неделю!
— Опасаюсь нервного срыва.
— Не потеряй форму. Давай-ка покажи, на что способен. — Стар повернулся к Боксли. — Майк сочиняет репризы — еще с тех пор, как я под стол пешком ходил. Давай-давай, покажи мистеру Боксли два крыла, рывок, пинок и вылет.
— Прямо здесь? — уточнил Майк.