Последний марсианин

Это был обычный вечер. В редакции нас было трое. Слеппер сидел, вызывающе положив ноги на стол, и ничего не делал. Джон Хейл менял ленту в машинке. А я описывал утомительнейший банкет, на который ходил накануне по долгу службы.

Карген, наш главный, вышел из кабинета и подошел к нам.

— Парни, — сказал он, — только что звонил Барни Велх, говорит, что к нему в бар пришел человек, называющий себя марсианином.

Барни содержал бар как раз напротив редакции нашего «Триба».

— Он что — пьяный или сумасшедший? — поинтересовался

— Барни не знает. Он только сказал, что если кто-нибудь из вас спустится и поговорит с этим человеком, может получиться отличный рассказ. Ну, а так как это совсем рядом, а вас тут трое ничего не делающих дармоедов, один пойдет туда. Но никаких выпивок за счет редакции!

— Я пойду, — сказал Слеппер.

Но глаза Каргена остановились на мне.

— Послушай, Билл, — сказал он, — у тебя легкое перо, стоит пойти туда именно тебе. И кто знает, может быть, тебе удастся состряпать что-нибудь интересное.

— Ладно, — пробурчал я, — схожу.

— Если этот парень действительно сумасшедший, — звони в полицию, но только когда убедишься, что из него ничего не вытянешь.

Я достучал последние строчки, встал, взял шляпу и пальто.

— Принеси что-нибудь выпить, Билл, — попросил Слеппер. — И смотри не напивайся, иначе потеряешь свою знаменитую легкость пера.

— Ладно, — сказал я, спустился по ступенькам и вышел из редакции.

В баре я огляделся. В стороне от стойки спиной к Барни сидел человек. Это был высокий, худой мужчина с желтоватым лицом. Он сидел в одиночестве, хмуро уставившись в кружку пива, наполовину пустую.

Я подумал, что лучше начать с Барни, подошел к бару и бросил мелочь на стойку.

— Чистый виски, — сказал я. — Воду отдельно. А тот длинный и унылый и есть марсианин?

Он кивнул и подал мне виски.

— На что он клюнет? Он знает, что репортер хочет взять у него интервью? Или я просто должен дать ему выпить, а он мне все расскажет сам? Он действительно сумасшедший?

— Конечно. Говорит, что прилетел с Марса два часа назад, но сам не знает, как это произошло. Называет себя последним марсианином Он не знает, что вы репортер, но будет говорить с вами. Я все устроил.

— Каким образом?

— Сказал ему, что у меня есть друг, который здорово соображает и может дать ему дельный совет. Я не знал, кого пошлет Карген, и потому не назвал вашего имени. Но он наверняка будет рыдать у вас на груди.

— Знаете его имя?

— Вангэн Дэл, как он утверждает. Послушайте, не давайте ему хулиганить или выкидывать здесь что-нибудь. Я не хочу неприятностей.

Я допил виски и хлебнул немного воды.

— О'кей, Барни. Вот что, давайте два пива и я подойду к нему.

Барни достал две бутылки, раскрыл их, прозвенел мелочью и дал мне сдачу. Взяв пиво, я направился к столику.

— Мистер Дэл? — спросил я. — Меня зовут Билл Эверт. Барни сказал мне, что у вас есть затруднения, в которых я могу вам помочь.

Он посмотрел на меня:

— Вы тот самый человек,

Я сел напротив него. Он допил остатки пива и нервно обхватил руками кружку, которую я принес ему.

— Вы, наверное, думаете, что я сумасшедший? И, возможно, вы правы, но... но я не понимаю сам себя. Бармен не сомневается, что я идиот. Послушайте, а вы не доктор?

— Не совсем, — ответил я, — называйте меня консультирующим психологом.

— Как вы думаете, я действительно ненормален?

— Большинство людей, которые действительно ненормальны, никогда не признают этого. Но я еще ничего не знаю о вас.

Он сделал большой глоток пива и поставил кружку на стол, но не выпустил ее, — наверное, чтобы унять дрожь в руках.

— Я марсианин, — сказал он. — Последний. Все остальные мертвы. Я видел их тела два часа назад.

— Вы были на Марсе два часа назад? А как вы попали сюда?

— Я не знаю. Это ужасно. Я не знаю. Единственно, что мне известно, — это то, что все остальные мертвы. Нас было сто миллионов. Теперь я остался один.

— Сто миллионов. Это население Марса?

— Что-то в этом роде. Немногим больше, пожалуй. Но это было население Марса. Сейчас все, кроме меня, мертвы. Я был в трех самых крупных городах. Я был в Скаре. Когда я увидел одних мертвецов, сел в тарган — остановить меня было некому — и полетел в Унданел. Я никогда не летал один раньше, но управление оказалось очень простым. В Унданеле тоже одни трупы. Я полетел дальше. Я летел низко, но не увидел ни одной живой души. Я летал в Зандар — наш самый крупный город, три миллиона населения. Теперь это город мертвецов. Это было ужасно... Ужасно! Я до сих пор не могу прийти в себя.

— Представляю себе, — сказал я.

— Не представляете. Конечно, это был умирающий мир. Еще поколений двенадцать — и все. Два века назад нас было три миллиарда — большинство голодало. Но вот пришел крил — болезнь, занесенная ветрами пустынь. Наши ученые не сумели справиться с ней. За двести лет население уменьшилось в тридцать раз и продолжало уменьшаться.

— Так, может быть, марсиане умерли от крила?

— Нет, когда марсиане умирают от крила, они высыхают. Трупы, которые видел я, не были высохшими.

Он вздрогнул и допил пиво. Только сейчас я вспомнил о своем и залпом выпил всю кружку. Затем я показал два пальца Барни, который все время настороженно поглядывал на нас.

— Мы пытались создать космические корабли, но не сумели. Мы надеялись, что хотя бы некоторые из нас спасутся от крила, если мы переберемся на Землю или какую-нибудь другую планету. Мы пытались, но у нас ничего не вышло.

— Вы не смогли создать космических кораблей? Тогда как?..

— Я не знаю. Я не знаю, и вы даже не представляете, как это пугает меня. Я не знаю, как я очутился здесь. Я — Вангэн Дэл, марсианин. И я здесь в этом странном виде. Поверьте мне, это безумно страшно.