Последний меч Силы

Геммел Дэвид

Кормак сел у огня. Внезапно его охватила тоска, сердце налилось свинцом. Появление отца и дочери погрузило горы в тень. Вернулась вся безобразность мира насилия, а с ней и страх, что Андуину у него отнимут.

Взяв меч, он начал натачивать лезвие длинными движениями оселка.

* * *

Андуина проспала дольше обычного, и Кормак, выбираясь из постели, не разбудил ее. В очаге дотлевали угли, и он подсыпал трут, пока не заплясали языки огня. Потом положил на них поленья, и вскоре в комнате повеяло теплом. Кормак

опустился на колени рядом с белокурой девушкой – цвет кожи у нее был теперь здоровым, дыхание ровным. Ее отец негромко похрапывал. Кормак подошел к нему и уставился на его лицо, сильное, волевое, почти квадратное из-за черной бороды, которая блестела, словно ее смазали маслом. Нос был расплющен и искривлен, а вокруг глаз и на лбу виднелись шрамы. Взглянув на его правую руку, лежавшую поверх одеял, Кормак увидел, что и она вся в перекрещивающихся рубцах.

Храп оборвался, мужчина открыл глаза. Во взгляде, который он устремил на юношу, не было и следа сонливости.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Кормак.

– Живым, – ответил тот, уперся могучими руками в кровать и сел. Потом откинул одеяло и посмотрел на свою ногу, которую Кормак уложил в грубые лубки.

– Наверное, ты искусный лекарь. Никакой боли, будто я ее и не ломал.

– Не слишком на нее опирайся, – сказал Кормак. – Я вырежу тебе костыль.

Мужчина свесил голову и посмотрел на свою дочь у очага. Убедившись, что она спит, он улыбнулся, показывая щербатые передние зубы.

– Мы тебе благодарны, и я, и она. – Он натянул одеяло на свое голое тело. – А теперь я посплю еще.

– Кто на вас охотится?

– Это тебя не касается, – последовал негромкий ответ, смягченный неловкой улыбкой.

Кормак пожал плечами и отошел. Быстро надел шерстяную тунику, гетры, сапоги из овчины и вышел за дверь.

С края крыши свисали, капая, сосульки, а в серости неба появились голубые разводы. Около часа он колол дрова, чтобы пополнить запас поленьев, а потом вернулся в хижину, откуда доносился запах жарящейся грудинки.

Мужчина, одетый, сидел за столом, а рядом с ним девушка, закутанная в одеяло. Андуина аккуратно нарезала мясо, и слепота ее была очевидна: она наклоняла голову, ее глаза словно вглядывались в стену напротив.

Когда вошел Кормак, она улыбнулась.

– День чудесный?

– Обещает быть таким, – ответил он, чувствуя какое-то изменение в воздухе. Мужчина о чем-то задумался, хмурясь, не спуская глаз с Андуины.

Кормак сел к столу, и они молча приступили к еде.

– И что же ты думаешь делать дальше, Олег Хаммерханд? – спросила Андуина, когда они кончили есть.

– Откуда, госпожа, ты знаешь мое имя?

– А откуда ты знаешь мое? – ответила она вопросом на вопрос.

Олег откинулся на спинку стула.

– По всему миру люди стараются что-то узнать о благородной Андуине, Подательнице Жизни. Одни говорят, что ее забрал Вотан, другие, что она умерла. Мне повстречался человек, который видел, как был убит ее отец. Он сказал, что человек в монашеском

одеянии, но с двумя мечами в руках, разделался с убийцами и спас принцессу. Этот человек был ты? – спросил он, переводя взгляд на Кормака.

– Если бы!

Олег снова повернулся к Андуине.

– Вотан обещал тысячу золотых тому, кто сообщит, где ты. Можешь себе представить? Тысячу золотых! И ни единого слова, ни единого знака.

– До этого дня, – сказала Андуина.

– Да, – согласился он. – Но мы тебя не предадим, пусть эти деньги удесятерятся и еще раз удесятерятся.

– Я знаю. Это не в твоей природе, Олег. – Андуина наклонилась к девушке, но та отпрянула. – Дай мне свою руку, Рианнон.

– Нет! – прошептала девушка.

– Дай! – приказал Олег.

– Она демон!

– Глупости! – взревел Олег.

Андуина откинулась на спинку стула и опустила руку.

– Ничего. У нас у всех есть свои страхи. Как близко от вас были охотники?

– Мы сбили их со следа в горах, – ответил Олег. – Но они не оставят поиски.

– Им нужна Рианнон, – сказала Андуина, – ведь она тоже обладает даром.

– Откуда ты знаешь? – спросил Олег, и в глазах у него мелькнул страх.

– Она позвала меня с горы. Вот почему Кормак добрался до вас.

– Я сожалею, что мы доставили вам столько забот.

Мы уйдем, как только моя нога срастется.

– Ты думаешь спастись от Вотана?

– Не знаю, госпожа. Всю жизнь я был воином – волком моря. Я не боюсь ни одного человека. Но…

Вотан ведь не человек. Его люди безумны. Они преклоняются перед ним… а тех, кто склоняется не совсем низко, выискивают и убивают. Люди в северных землях лишились разума. Вернулся бог. Грозный серый бог ходит между ними. Могу ли я спастись от него? Боюсь, что нет.

– Ты видел Вотана? – спросил Кормак.

– А как же! Я служил ему три года. Он силен, а это все, что нам нужно от вождя. Но он не просто силен, он обладает особым могуществом. Оно в его голове, в его глазах. Я видел, как воины по его приказу перерезали себе горло… и с радостью, что могут ему угодить. Он – как крепкое вино. Слушаешь его и словно упиваешься славой.

– Ты говоришь так, будто все еще поклоняешься ему, – прошептала Андуина.

– Это так, госпожа. Но я мужчина… и отец. Нареченные Вотана умирают. Моя Рианнон не для него.

– Как ты спасся? – спросил Кормак.

– Мне было повелено привезти Рианнон в его замок в Рэции. Я сказал, что повинуюсь, но вместо этого мы сели на купеческую трирему, отплывавшую в Испанию. Крепкие ветры и опасения, что надвигается страшная буря, заставили капитана укрыться под Пинната-Кастрой, но ветры были насланы Вотаном, и посланные им убийцы напали на нас у стен замка. И мы бежали, скрылись в разбушевавшейся вьюге.

– Сколько охотников ищут вас? – поинтересовался Кормак.

– Напало на нас всего пятеро, но их число пополняется. И ему повинуются другие силы, хотя при благородной Андуине я не стану о них говорить.