Последний меч Силы
Шрифт:
– Быть может. А быть может, и нет. Сходи за своим мечом, Гвалчмай. И за доспехами. Они тебе скоро понадобятся.
Гвалчмай молча вышел, а Откровение придвинул к ложу стул и сел. Почему король был захвачен? Молек не стал бы тратить такую мощь только ради того, чтобы подвергнуть врага мучениям. А для подобного ему пришлось заметно истощить свой Сипстрасси. Значит, он чего-то добивался – чего-то, стоящего такой потери магии. И тело – зачем оставить его жить.
Откровение посмотрел на короля. Доспехи были инкрустированы золотом, шлем
Было мучительно думать, что Меч Силы попал в руки Вотана. Некогда Меч принадлежал Кулейну, и он смотрел, как его сотворили из Сипстрасси чистого серебра – редчайшей разновидности магического Камня, в сотню раз более могучей, чем золотой камушек Пендаррика. Вотан и без Меча был достаточно могуч, но с ним… какие силы на земле смогут ему противостоять?
Дверь открылась, и вошел Гвалчмай в полном вооружении с двумя короткими мечами в ножнах на правом и левом бедре. Следом вошел Прасамаккус с изогнутым луком для конного боя и колчаном, полным стрел.
– Счастлив, что вижу тебя снова, – сказал Откровение.
Прасамаккус кивнул, прохромал к стене и положил там лук и колчан.
– Почему-то, – сказал старый бригант, – мне не верилось; что прыжок с обрыва тебя убьет. Но когда ты не вернулся…
– Я отправился в Мавританию на африканском берегу.
– А королева?
– Осталась в Бельгике. И умерла там несколько лет назад.
– Такое страшное безумие! – сказал Прасамаккус и протянул руку. Откровение пожал ее с благодарностью.
– Значит, ты не питаешь ко мне ненависти?
– Я ни разу в жизни никого не ненавидел. А если бы и решил начать, то не с тебя, Кулейн. Я был там, в ту первую ночь, когда Утер познал Лейту в краю Пинрэ.
После принц – он тогда был еще принцем – рассказал мне, что в тот миг, когда он вознесся на вершину счастья, Лейта прошептала твое имя. И он не мог этого забыть… воспоминание разъедало его душу, как неизлечимая язва. Он ведь не был плохим человеком, ты знаешь, и пытался простить ее. Беда в том, что раз ты не можешь забыть, то и простить не можешь. Я сожалею, что королева умерла.
– Все эти годы мне не хватало вас обоих, – сказал Откровение. – А Викторин? Где он?
– Утер послал его в Галлию обсудить с Вотаном договоры, – сказал Гвалчмай. – Месяц от него нет никаких вестей.
Откровение промолчал. Прасамаккус придвинул стул к ложу и сел.
– Когда они явятся? – спросил он.
– Думаю, сегодня ночью. Может быть, завтра.
– А откуда они узнают, что тело живо?
– Я попытался добраться до души Утера. Там был Вотан, и на меня набросилось его чудовище. Вотан поймет, что я проследил
– Сумеем ли мы их остановить? – негромко спросил старый бригант.
– Попробуем. Расскажите мне все о том, что увидели, когда нашли короля бездыханным.
– Он лежал во дворе, – сказал Гвалчмай. – Рядом валялся труп жуткого чудовища с распоротым брюхом – и ты не поверишь, с какой быстротой его труп разлагался. К вечеру остались только кости и смрад.
– И больше ничего? Только труп чудовища и король?
– Да… нет… Рядом с телом лежал гладий. Одного из стражей.
– Гладий? Его там обронил телохранитель?
– Не знаю. Я спрошу.
– Не откладывай, Гвал!
– Но какая в этом важность?
– Если им воспользовался король, то, поверь мне, это очень важно.
Гвалчмай вышел, и Прасамаккус и Откровение направились вместе к круглому парапету северной башни и обвели взглядом холмы, окружающие Эборакум.
– Такая зеленая, такая красивая земля! – сказал Откровение. – Узнает ли она время без войны хоть когда-нибудь?
– До тех пор, пока тут обитают люди, нет, – ответил Прасамаккус, опустился на выступ в стене, чтобы дать отдохнуть хромой ноге, и плотнее закутал щуплое тело в зеленый плащ – ветер был очень холодным. – Я думал, вы, бессмертные, не старитесь, – заметил он.
Откровение пожал плечами.
– Всему наступает свой срок. А как Хельга?
– Она умерла. Мне без нее пусто.
– А дети у тебя есть?
– У нас родились сын и дочка. Мальчик умер от красного поветрия, когда ему было три года, но дочка выздоровела. Стала настоящей красавицей. Сейчас она носит под сердцем и надеется, что родит мальчика.
– Ты счастлив, Прасамаккус?
– Я жив… и светит солнце. Мне не на что жаловаться, Кулейн. А ты?
– Думаю, я получил все, что хотел. Скажи, от Мэдлина нет вестей?
– Никаких. Они с Утером расстались несколько лет назад. Не знаю, как и почему, но началось тогда, когда Мэдлин сказал, что его магия не может обнаружить, где спрятались вы с Лейтой. Утер решил, что он не хочет помочь, храня верность тебе.
– Он ошибся, – сказал Откровение. – Я воспользовался своим камнем, чтобы укрыть нас.
Прасамаккус улыбнулся.
– Но не от собаки. Я сожалею, что пустил ее по следу. Лучше бы нам вас не находить. Но Утер был моим королем и моим другом. Я не мог предать его.
– Я не виню тебя, мой друг. Только жалею, что вы не продолжили поиска, когда мы спрыгнули с обрыва.
– Но почему?
– В пещере ждал сын Утера. Лейта родила в пещере, и младенец остался жив.
Лицо старого бриганта побелело.
– Сын? Ты уверен, что он – Утера?
– Это бесспорно. Он вырос у саксов. Они нашли его рядом с сукой и назвали его Даймонссоном. Стоит тебе его увидеть, и никаких сомнений у тебя не останется. Он – вылитый Утер.
– Надо привезти его сюда. Он должен стать новым королем.