Шрифт:
Пролог
Шла внеплановая встреча на совете министра внутренних дел. Настало время собрать руководителей всех подчинённых и подотчётных ведомств, отделов и прочая, прочая, прочая. Важно было оценить готовность этих людей выполнять приказы и в случае надобности идти до конца, как и подобает настоящим офицерам, дававшим присягу. Александр Дмитриевич решил встречаться со своими подчиненными в рабочем кабинете. И надо сказать, что встреча выдалась крайне напряжённой с самого начала, чего уж говорить. Заходили в гробовой тишине, складывали на стол стопки бумаг с отчётностью, рассаживались вокруг стола. Никто не притронулся к
Здоровались тоже сухо и как будто нехотя.
С самого начала любые слова друг друга воспринимали жестко и в штыки, видимо искали в них поддёвки и упрёки, оттого спешили защищаться, как могли. Главы департаментов, как основные действующие лица на совете, много спорили, переходили на повышенные тона и местами устраивали настоящий срач между собой, чуть ли не мордобоя.
Все были напряжены ввиду начавшихся в Петрограде уличных волнений, которые Департамент полиции не сумел предугадать, а значит не принял соответствующих превентивных мер по их сдерживанию. Были выдвинуты предположения, что департамент попросту не готов ничего дельного предпринять. Васильев, как глава полицейского департамента искусно защищался от всяких нападок и говорил, что по его разумению ситуация целиком и полностью находится под контролем полиции, а значит поводов для беспокойства у собравшихся господ нет, поэтому любые обвинения в свой адрес, и в адрес своего департамента, он считает неуместными и надуманными.
– Спокойно, господа, спокойно! Давайте будем оставаться мужчинами, от нас требуются мужские поступки, а не вот это вот все, – говорил он хорошо поставленным голосом.
Особо остро началось после того, как Протопопов отдал приказ не принимать дополнительные меры и не вводить повышенную готовность по Петрограду в связи предстоящим открытием думской сессии, анонсированной в листовках Прогрессивного блока. То самое событие, которое висело на носу и грозило усилением уличных волнений.
– Отставить любые несогласованные с министром действия, – сказал Протопопов. – Мне видится, что ситуация не требует дополнительного вмешательства с нашей стороны.
Надо ли говорить, что такой приказ Александра Дмитриевича вызвал серьёзную обеспокоенность и практически полное неприятие. Особенно в виду того, что на улицах, между прочим, волнения и возмущения, вызванные действиями цензоров по отношению к прессе, только усиливались от часа к часу. А цензура это непосредственно подчиненное министерству внутренних дел ведомство. И проявляя недовольство действиями цензоров, народ выражал недоверие министерству внутренних дел.
– Не хорошо это получается вот так рисковать.
– На ровном месте подставляемся, Александр Дмитриевич, припомните мои слова!
Но Протопопов прекратил балаган, ударил кулаком по столу (думал даже снять сапог и постучать по столешнице им) и в лучших чиновничьих традициях заявил, что не согласные с курсом министра внутренних дел могут писать заявление, которое Андрей Дмитриевич тут же подпишет и освободит всех недовольных от занимаемых должностей этим же днем.
– Кому, господа в кресле руководителя стало тесно? – Протопопов обводил членов совета министра взглядом.
Желающих, как это обычно бывает, не нашлось. Но господин Директор Департамента полиции Васильев начал открыто возмущаться (что удивительно – ведь сам только накануне говорил, что поводу для беспокойства нет, а значит нет и поводу вводить усиленные меры?). Он считал, что работать в таких условиях категорически невозможно, а Александр Дмитриевич так вовсе совершенно не ценит труд васильевского департамента и его отделов, раз выдаёт такие вот распоряжения, которые перечёркивают все предыдущие достижения и результаты многомесячного труда.
– Вы что полагаете, Александр Дмитриевич, что я буду сидеть и кивать вам? В ответ на ваши ничем необоснованные распоряжения? – распылялся Васильев. – Это, будьте так добры без меня, чтобы порядок общественный на произвол судьбы выставл…
Алексей Тихонович не договорил. Потому что Протопопову надоело слушать, и он подошёл к директору Департамента полиции и крепко сжал своими пальцами его плечо.
– На выход, господин хороший.
– Как на выход? – опешил Васильев. – С чего бы вдруг, Александр Дмитриевич? У нас совет идет!
– Алексей Тихонович, выходим, милостивый государь, – Протопопов нагнулся к Васильеву и добавил уже шепотом. – Иначе я тебя за ухо выведу, не испытывай мое терпение.
Васильев позеленел аж.
Поднялся.
Двинулся к выходу, кивая и качая в воздухе указательным пальцем. Злой, как собака, у которой кость отобрали.
– Как в себя придёте, возвращайтесь, – прокомментировал Протопопов и вернул взгляд на остальные присутствующих. – Есть ещё желающие остыть и прогуляться?
Со своего места поднялся начальник особого отдела департамента полиции и по случайности однофамилец Алексея Тихоновича – тоже Васильев. Он молча, ни говоря ни слова, вышел и хлопнул дверью так, что чай в чашках пошёл кругами.
Остальная часть обсуждения полученного от министра приказа прошла уже в более спокойной обстановке. Все немного остыли.
– Ну, граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы, кто хочет сегодня поработать? – Протопопов все времясовещания стоял на ногах, а теперь подошёл к столу и оперся о столешницу кулаками. – Всем все понятно из сказанного?
В ответ ледяная тишина.
Все сидели с хмурыми рожами, ну если и не все, то большинство уж точно. Никто не мог толком вразумить и понять, почему господин Протопопов вдруг резко изменил курс, который до того активно продвигал и пропагандировал. Но что не менее важно, если не более, прежний курс имел всестороннюю государеву поддержку и был, если можно так сказать «официальным». Теперь, когда поддержка из Царского села для нового курса не поступила, многие даже в совете министра внутренних дел были мягко говоря сконфужены и озадачены. Не столько новой проводимой Протопоповым политикой министерства внутренних дел, сколько перспективой своего дальнейшего в этом самом министерстве пребывания на прежних должностях. И среди них были даже те, кто вполне поддерживал новые инициативы до поездки в Царское село на аудиенцию к Государю Николаю. Но слухи о том, что Александр Дмитриевич отныне впал в немилость у самодержца, рождали предположения о том, что изо дня на день будет подписан приказ об отставке Протопопова с занимаемой министерской должности. Приказа об отставке пока не было, а вот переубедить людей и заставить действовать слажено, как прежде, уже не получалось. Таких, кто хотел добровольно похоронить собственную карьеру, в совете министра практически не находилось. Как полагали эти люди, Протопопов теперь способен лишь на то, чтобы утащить всех на дно вместе с собой и там безжалостно утопить в иле.
Опасная, однако, намечалась тенденция, но противопоставить ей Александр Дмитриевич ничего не мог. Хотя мысли определённые были.
Но зато Протопопов хорошо знал, что первыми с тонущего корабля бегут крысы.
– Раз вопросов нет, тогда работаем милостивые государи, – Протопопов энергично захлопал в ладоши.
Члены совета министра удалились совершенно озадаченные странным приказом. Единственным, кто улыбался и, как ему казалось, понимал, что происходит на самом деле, был Курлов. Генерал, кстати, задержался в кабинете у министра после того как все ушли.