Последний мост к Истине: Начало
Шрифт:
С каждым словом девушка чувствовала, как в её душе медленно гаснет надежда. Мартин, такой неуклюжий и смешной поначалу, ставший таким серьёзным и сильным, Мартин, который вёл их вперед, заботился о них, теперь лежал под этим грязным покрывалом, отданный пламени. Они шли сюда, ведомые его идеей, его желанием найти хранилище утерянных знаний.
Что им делать теперь? Куда идти? Как выжить?
Раздались шаги, и во двор вышла Мина. Энни не видела её лица, лишь опущенные плечи, сутулящуюся спину и вялую походку человека, потерявшего волю к жизни. Даже
Дикарка подошла к импровизированному костру.
– Спи спокойно, мой храбрый последователь, - странные, непонятные слова Мины ласковым ветром пронеслись по двору, даруя присутствующим успокоение.
– Твоя богиня отомстит за тебя.
Сарай ярко вспыхнул, скрывая свёрток за ревущими языками пламени. Кентавр и Дикарка отступали на несколько шагов, давая огню волю.
Энни, словно завороженная, глядела, как вместе с чёрным дымом в темнеющее небо улетает всё, что когда-то было Мартином.
– Где мальчик?
– внезапно спросила Мина, обернувшись к сидящим на крыльце артисту и девушке.
– Он остался с Полдоном, - тихо ответил Гарри.
При упоминании этого имени Фиалка ощутила волну закипающего гнева, и, словно вторя её ощущениям, лицо дикарки исказила яростная гримаса.
– Проклятый остроухий!
– от её слов ненависть разгоралась еще сильнее.
– У меня еще остались силы! Я найду их!
К крыльцу подошел Фол, нервно озираясь. Его уши стояли торчком, подрагивая.
– Нужно уходить. Они возвращаются.
– Сейчас!
– прошипела Мина, распрямляя плечи и закрывая глаза.
Энни не понимала что происходит, да и ей было всё-равно. Она смотрела на танцующее пламя над догорающим сараем, на синие огоньки, которые медленно собирались в группы на почерневшей земле, на груду пернатого мяса в центре двора. Скорбь и ненависть боролись в ней, но подобно пожару и урагану, лишь усиливали друг-друга.
Внезапно тусклый блеск на единственном уцелевшем клочке мха, около убитой совы, привлёк её внимание. Не веря своим глазам, Энни медленно высвободилась из объятий артиста и, перепрыгивая странное синеватое пламя, подбежала к увиденному предмету. Дрожащие пальцы неуверенно легли на грубо обструганное древко и тут же сомкнулись на нём мертвой хваткой. Фиалка подняла своё копьё, впиваясь взглядом в привязанный к нему хвост грязных и едва узнаваемых фиолетовых волос.
– Чую!
– словно зверь взвыла дикарка и открыла глаза.
– Нашла! Идём!
Фол тут оказался около Фиалки и подхватил её на руки. Мина жадно втягивала воздух, словно принюхиваясь. Её всклокоченная, переплетённая с травой и ветвями шевелюра встала дыбом, словно шерсть бешеного волка.
– Держись, - тихо прошептал Фол, крепко прижимая Энни к себе.
– Полдон!
– взревела Мина, ухватив левой рукой ворот травяной рубахи артиста, а правой - одну из ременных
– Охота идёт за тобой!
==========
Глава 23 ==========
Мир яростно рванул назад, вжимая Фиалку в широкую грудь кентавра. В одно мгновение все краски и образы расплылись перед её глазами в сотни разноцветных нитей. Все мысли и переживания размозжило внутри головы, оставив лишь полнейшую пустоту.
Потом нити сплелись в тугой белый канат, который быстро истончился и пропал, оставив девушку наедине с липкой, вязкой тьмой. Тьма эта была густой, словно яблочное варенье. Она противно хлюпала и липла к коже, путалась в волосах, больно щипала глаза.
Ощущение движения пропало так же внезапно, как и началось. Непроглядная чернота начала выцветать, обрисовывая фигуры окружающих девушку спутников, линии обстановки и возвращая цвета.
Всё это странное перемещение заняло всего лишь пару ударов сердца. Голова Фиалки тотчас пошла кругом, а всё скудное содержимое её желудка тут же подскочило к горлу, желая вырваться наружу.
Энни услышала, как застонал Гарри, и как Мина зашипела на него, призывая к молчанию.
Они стояли в тенистой роще, зажатые со всех сторон ветвями молодых деревьев. Плотный занавес зелёных листьев надёжно скрывал путников от посторонних глаз, но и сами путешественники не могли ничего разглядеть вокруг. Только услышать.
Сквозь шелест листвы до Энни долетали волшебные ноты певучего эльфийского языка, хотя теперь девушке он не казался таким уж прекрасным. Множество голосов плели сложнейший узор слов и интонаций, прерывая и заменяя друг-друга. Фиалка притихла, непроизвольно сжимая пальцы на древке копья. Затихли и её спутники, напряжённо вслушиваясь в нарастающее пение.
Песня крепла, становясь громче и быстрее, злее, словно один голос пытался отвечать на нападки десятка других. На самом пике в музыкальный узор вклинилась кощунственно грубая человеческая речь.
– Вы забываетесь, Айриелле. Над печатью договора вы поклялись все обсуждения совета вести на общем языке, и ни на каком другом.
Песня смолкла, повиснув в воздухе оборванным аккордом. В наступившей тишине Энни отчётливо услышала бешеное биение сердца кентавра. Она видела, как напряглась спина Мины, как её спутанные волосы зашевелились. Дикарка пригнулась к земле, зажимая рот бледному артисту.
– Не думаю, что вам будут интересны наши обсуждения бестактности просящего, - загремел медный колокол певучего голоса после некоторой паузы.
– И всё же, следовать правилам стоит неукоснительно.
Вновь полилась многоголосая эльфийская песня, но её тут же прервало оглушающее, идущее со всех сторон, давящая и проникающее в самое сердце "Хватит!".
Теперь тишина прямо дрожала от напряжения и враждебности. Энни легко могла представить каменные лица и пылающие взгляды остроухих Фэйри, хоть и не была способна смотреть сквозь плотный покров листвы.