Последний Мост

Адамов Марк

Она была там, в потускневших от запустения стенах. Та, что толкнула его жизнь в пропасть, сама того не зная. Очередная девчонка, обещанная сыну герцога, сидела в заточении в поместье Яголл, как и двадцать лет назад. Вот только, как и учили в Приюте, Химера не верил в проклятия и не собирался становиться компаньоном Беззубого Висельника.

— Сука, тварь, падла, — прорычал Варион.

Он вновь видел перед собой самодовольное лицо чародея, что так бесцеремонно обживался в заброшенной усадьбе, пил вино и насмехался над Лисом. Какая-то сотня саженей оставалась между ними, и на этот раз Химера

был готов к встрече. Убедившись, что меч легко выйдет из ножен, когда будет необходимо, Лис сошёл с валуна.

Перебираясь через ограду в тени не стриженного двадцать лет вяза, он вслушивался в шелест ветра и волн, в крики чаек. Химера надеялся, что Касилиам возьмёт всех лошадей Купеческого подворья и быстро нагонит пешего лиса, что вот-вот раздастся топот дюжин копыт.

Нет. Ни Броспего, ни его шаадамарской ватаги слышно не было. Быть может, Ладаим так и не смог — или не захотел — добраться до Подворья. Или купец не поверил тивалийцу. Химера и сам до последнего сомневался, что найдёт Лейну в усадьбе. Он знал лишь, что чародей, укравший его добычу, здесь. Был днём ранее.

Желание покончить со всеми сомнениями пересилило всякие остатки терпения. Варион пробирался сквозь поросли шиповника и высохшие розарии, всё ближе оказываясь к заветному зданию. Он знал, что не ошибся, даже распознал окно, у которого чародей попивал вино в видении. Лис не собирался стучать в парадную дверь и вместо этого заходил с торца усадьбы, где обычно размещались входы для прислуги.

Химера был уже в паре десятков шагов от стен, когда сзади послышались шаги. Он развернулся на носке и взялся за меч. Из-за наполовину высохшей яблони появился солдат. Он что-то мурлыкал себе под перебитый нос и затягивал завязки на штанах. Лицо солдата было знакомым, и впечатление стало лишь сильнее, когда их взгляды пересеклись.

— Твою мать! — стражник поместья дёрнулся и не сразу нащупал меч. — Ё-моё, ты откуда вылез? Пошёл отлить, никого не видел, а ты уже тут. Подожди-ка, я тебя знаю!

Химера оглядел его стёганку без каких-либо знаков различия, короткий меч с изогнутой гардой и плоское обветренное лицо. Такой силуэт он уже видел в ту ночь, когда вёз труп в Мухоловку.

— Ты же от Броспего, да? — солдат Кранца отпустил меч, и тот скользнул обратно в ножны. — Ты куда тогда подевался? Господин Родейн выкупил нас из тюрьмы, а тебя мы там не видели.

— Мне помог мой господин, — Химера не врал. Просто его господин был мудрым Настоятелем, а не толстосумом из Трисфолда.

— А чего крадёшься тут? Броспего-то уже в курсе про это место?

— Утром узнал.

— Господин же не хотел ему пока говорить про девочку, — солдат почесал затылок. — Ну, ладно. Раз сказал, значит, всё по плану.

— Она здесь? — Химера почувствовал, как слова сами вырываются из него. — Лейна Броспего здесь?

— А где же ей быть? Как привезли, так и сидит, дней шесть уже. Я её, правда, не вижу почти. Ей больше Альхиор и Кольбар занимаются. Пойдём к ним, поздороваемся, скажем, что всё удалось и Броспего уже в курсе.

Наёмник Кранца повёл Вариона прямиком к широкому крыльцу с мраморными перилами. Лис смотрел на солдатскую спину и еле сдерживался, чтобы не плюнуть в неё. Вся их шайка с первого дня держала Лейну здесь, в проклятой

усадьбе, и делала вид, что помогает Вадмару искать её, громя Верхний рынок. Он жалел лишь о том, что убил только двоих из них тёмным вечером в Купеческом квартале.

— Много вас тут? — спросил на ходу Химера.

— Шестеро наших и Альхиор. Самые надёжные, — не поворачиваясь, ответил наёмник. — Остальные в Подворье: господина Родейна же надо защищать.

— И притворяться, что ищете дочь Броспего, так? — Варион старался прозвучать иронично, но ненависть просочилась-таки в его слова. — Загреметь в тюрьму, меня за собой утащить?

— Слушай, так вышло уж, — промямлил солдат. — Тебя на той улице вообще не должно было быть. А уж герцогской гвардии — тем более.

Наёмник поднялся по грязным ступеням и взялся за ручку двери. Тяжесть всех последних дней, от ночи в Рыбном переулке до заключения в темнице, овладела Химерой. Он сам не заметил, как меч перетёк из ножен в сжатую руку.

Удар получился отменным, и заточенный клинок пробил неаккуратный шов на спине наёмника. Лезвие прошло насквозь, уткнулось в закрытую дверь. Удивлённый собственной силой, Химера смог вытащить меч, лишь упёршись ногой в задницу солдата. Тело ещё билось в агонии и выплескивало сгустки крови, когда рухнуло на пыльное крыльцо. Варион не стал утруждаться и вытирать лезвие. Лишь отодвинул тело ногой и распахнул двери поместья Яголл.

Внутри усадьба казалась уже не такой заброшенной. В огромной прихожей стоял запах воска, перемешанный с чем-то вкусным и неуловимо знакомым, но в то же время далёким, как память о детстве. Широкую лестницу словно совсем недавно подмели и вернули былой лоск роскошного тёмного дерева. Химера подозревал, что Лейну держат в погребе, но сначала хотел разобраться с чародеем. Последний успел за семь дней стать злейшим врагом Лиса, и ему полагалась особая участь.

Варион до сих пор не представлял, как будет сражаться с врождённым магом, но надеялся взять его неожиданностью. А если не выйдет, задержать ублюдка до прихода Броспего и шаадамарцев. Быть может, всем скопом они совладают с загадочным Альхиором.

Химера начал поиски там, где чародей предстал ему в видении, и поднялся по широким ступеням. Коридорчик второго этажа был украшен причудливыми статуями, когда-то белыми, но теперь покрывшимися серым налётом. Напротив лестницы Лиса встречали фигуры мускулистого мужчины и обнажённой женщины с кувшином, а один из углов украшало существо с телом грузного человека, цепкими четырёхпалыми руками и вытянутой головой с кручёными рогами. Варион никогда не видел козлоголовых упиров, но представлял их именно такими.

Лис замер между статуй и разглядывал четыре двери, что вели вглубь второго этажа. Альхиор мог скрываться за любой из них, как и оставшиеся пятеро наёмников Кранца. Неверный выбор мог стоить Химере возможности найти Лейну, а то и собственной жизни.

Он позволил судьбе сделать этот шаг за него и открыл ближайшую дверь справа. Она вела в узкий, некогда богатый зал. Краска с высоких стен облупилась, а из мебели тут остался только круглый стол, за которым двое солдат кидали кости.

— Чего такое? — встрепенулся сидящий лицом ко входу наёмник со шрамом поперёк бледного лица.