Последний Мост
Шрифт:
— За кого пьём в этот раз? — Химера принюхался, но запаха пойла он не чувствовал уже к концу прошлой бутыли. — Твоих братьев, моих Лис? Не, давай лучше за беглых зажравшихся девок и трисфолдских купцов.
— Ты с ними уже задрал, — Нималия поморщилась. — Давай лучше за нас с тобой. Между прочим, мы бы могли стать отменными любовниками, если бы всё было по-другому.
— Ещё какими, — согласился Варион, отхлебнув из чарки. — Вся «Морда» бы ходуном ходила по ночам.
— Но в другой жизни, — поспешила добавить девушка. — В этой я слишком много знаю про тебя
— Лис?
— Потаскух, — Ним рассмеялась, но глаза её остались грустными. — Бегаешь за всякими простачками, Химера. Помнишь ту разносчицу из «Сороки»?
— Бартилла, да. Она любила бойких мужиков, — Варион усмехнулся и предался воспоминаниям. — Я ей наврал, что служу в Астарантовых Щитах и скоро уезжаю воевать с Алледаном. Так и пришлось через две луны сменить постоялый двор, чтобы не говорить, чем занимаюсь.
— Ну-ну. По-твоему, немытые наёмники лучше Лис? — девушка ненадолго прервалась. С выпивкой она справлялась весьма ловко. — Ещё и врать ради какой-то дурочки, которая в такое верит. Как та Сибелла твоя.
— Сибелла была проституткой из «Бархатного Мотылька». Опыт странный, но бывало и хуже.
— Тянет тебя на потаскух, вот и всё, — не отрываясь от разговора, Нималия продолжала наполнять чарки. — А потом прячешься от всех в Большое Новолуние.
— Обычно у меня слишком много работы, чтобы ждать принцесс вроде тебя. С потаскухами как-то проще.
— И всё же не было никого хуже Сойки, — Ним звучно выдохнула. — Я до сих пор не пойму, чего ты за ней бегал. Чем тебя та молодая Лиса не устроила, с которой ты нас знакомил?
— Ассантия? — это имя должно было вызвать грусть, но Химера остался почти равнодушен. — Всё с ней хорошо было, только на первом же заказе попалась. Убили её.
— Прости. Как-то я этот момент упустила, — Нималия забралась на кровать и уселась под боком Вариона.
— Ничего, Лисы к такому привыкли. Ни к кому нельзя привязаться, даже к своим.
— Не всё так плохо, Химера.
— Счастья-то всё равно хочется. Крысолов, вон, к тебе неровно дышит, если ты не заметила.
— Ты серьёзно? Я раньше вас обоих заметила, только не знаю, что с этим делать.
— Я бы всё с радостью сделал для вас сам, но сейчас не лучший момент, — Химера старался замолчать, но брага говорила за него. — Приют в жопе, и он может затянуть туда всех, кто рядом. Лучше тебе быть от нас подальше. За последнюю Луну убили двоих Лис, а распорядители даже не чешутся.
— Ты про Живодёра? — Ним словно протрезвела. — Тут столько слухов ходит с начала луны… Недавно Коршун приходил, но отец ничего не рассказывал. Видимо, всё серьёзно?
— Вот оно как? — Варион закусил губу и замолчал на несколько долгих мгновений. — С Живодёром всё очень странно. Я знаю, кто убил его и знаю, что Приют ничего с этим не сделает.
— Не надо недооценивать Настоятеля. Вы же так долго продержались.
— Видел я этого Настоятеля, — Химера осушил чарку и медленно поднялся. — Ничего особенного.
Тяжёлые мысли пробились сквозь хмельную толщу и вновь подавили Вариона. Вскоре он попрощался с подругой коротким объятием
В Басселе почти стемнело. Главная ночь всей зимы уже вступала в свои права, и далёкие голоса встречали её несвязным пением. Снег подгонял Вариона пронзительным скрипом, от которого начинала болеть голова. Он не смотрел куда шёл, не боялся встретить стражу или бандитов. Большое Новолуние было временем отдыха и свободы, и даже самые мерзкие обитатели Басселя присоединялись к негласному перемирию.
Говорили, что весь мир любил этот праздник, но проходил он везде по-разному. Меранийцы скорбели в Большое Новолуние, поминая всех, кто умер за последний год. В Вальдаре и Хемелене же люди погружались в пьяное безумие и жгли гигантские костры. Зато на севере Нодемарского Союза и Соттории Большого Новолуния всё равно что не было. Как поведал один из разговорчивых гостей «Старика Хемгура», в тех краях к концу года уже вовсю шла Долгая Ночь. Химера нередко о ней слышал, но всё равно не мог поверить, что солнце там пряталось за горизонтом на несколько десятков дней.
Холод начинал утомлять Вариона. Раньше он редко поддерживал стенания Ладаима, когда тивалиец впадал в уныние и скучал по далёким тёплым землям. Каждый раз Химера принимал зиму как неизбежное зло, как временное испытание. Он верил, что зима помогала ему сильнее ценить лето.
Так было, когда Химера встречал Большое Новолуние в сытости и тепле. Когда его ещё согревал успех от недавнего заказа. Уже больше двух лун он оставался неудачником из Лисьего Приюта. Уже шестьдесят с лишним дней он не чувствовал себя частью этой семьи.
Смерть Живодёра лишь сделала всё ещё хуже. Химера своими глазами увидел Верных, сорвавшихся с цепи. Раньше достаточно было намекнуть на Приют, как заблудившиеся головорезы исчезали в никуда. Теперь же Верные шли в наступление, будто волки, унюхавшие кровь. Это могло лишь значить, что Настоятель заигрался и совсем потерял хватку.
Конечно, Коршун заявился к Бертольду. В конце концов, одного из Лис зарезали в считанных саженях от крыльца «Пёсьей Морды». Возможно, он даже прикрикнул на старика и погрозил ему коротким цепким пальцем. Вот только это было такой же бессмыслицей, как и крашенные полотна, которые горожане вывесили к Большому Новолунию. Яркая обманка, скрывающая гнилой фасад.
Окружающие дома, в которых теплились огни, вскоре переросли в знакомый район, опустевший несколько десятилетий назад. Ближайшие к Лисьему Приюту улицы оставались заброшенными с тех пор, как сама обитель пришла в запустение. Когда-здесь были такие же лавки ушлых ремесленников и второсортные постоялые дворы, готовые втридорога принять у себя летарских паломников.
Вот только все они разбежались, едва «проклятие» настигло монастырь. Кто-то боялся стать его жертвой, другие же потеряли источник дохода, а с ним и всякий интерес к святому месту. Лис такой расклад устраивал. Поговаривали, что и сами обитатели Приюта старательно разжигали слухи о проклятиях этих улиц.