Последний мятеж
Шрифт:
– Да пошел ты! – разозлился наконец Николай. – Хорош издеваться! Давай лучше линять из этой реальности: мало того, что здесь жара, как в бане, так еще и твой амулет работает. А мы собирались выяснять, почему он где-то НЕ работает!
– А ты не хочешь попытаться узнать, почему амулет тут активен? Кого или чего здесь не хватает, что есть необходимость в «инъекции праведности»? Не исключено, кстати, что такую инъекцию я уже сделал – то-то ты еще жив.
– Послушай, Вар, лишняя неделя, которую я провел в «советском мире», для тебя обернулась почти тремя годами здесь. Неужели ты еще не разобрался?!
– Интересно, как бы
– По-моему, у тебя это получается легко и непринужденно! Короче: есть идеи?
– О да! – ухмыльнулся Вар-ка. – Целых полторы.
– Ну, – подыграл ему Николай, – тогда огласите весь список!
– Замысел прост: ты заболеешь, и мы позовем тебя лечить самого крутого шамана в округе. Который даже круче меня. Такой тут есть только один, насколько мне известно. Я специально не стал с ним знакомиться – ждал тебя.
– Э-э, «а нельзя ли как-нибудь обойтись без?..» – процитировал Николай фразу посредника, произнесенную при появлении Женьки.
– Можно, конечно, но это будет уже дороже. Да ты не пугайся: руки-ноги тебе ломать никто не собирается. Ты, помнится, рассказывал, что в молодости имел склонность погружаться в депрессию – когда ничего не нужно, ничего не хочется, разве что вскрыть себе вены от безысходности. Было такое?
– Было, конечно. Это одна из обычных немочей переходного возраста, но у меня она, кажется, сохранилась до седых волос. Просто с годами я научился бороться – вытаскивать себя за волосы из этого болота. И первейшее средство – нажраться до поросячьего визга.
– Так вот: ты слегка расслабишься, я чуть-чуть поколдую (у вас это называется гипнозом)…
– И что?
– Да ничего: будешь лежать пластом и мучиться от нежелания жить. А я скажу людям, что не могу тебя вылечить. Это, конечно, безнадежно подорвет мой авторитет, но у нас будет возможность получить массу интимной информации о внутреннем мире туземцев. А если…
– Можешь не продолжать: уже знаю. Если не нравится, придумай что-нибудь получше, да? Ладно, давай попробуем!
– Давай! А ты мочиться под себя не будешь? А то тут такая жара…
– Да пошел ты!.. Лучше изложи глубинный смысл своей идеи.
– Излагаю. Мы с тобой не разделяем понятия «колдун» и «шаман». Это, на самом деле, неправильно. В твоем языке термин «шаман» имеет гораздо более узкое значение.
– Это какое же?
– А ты не в курсе? Шаман это… ну, скажем, некий гибрид демона и человека – человекодемон, что ли… В общем, у него есть свой родной дух-демон, за которым он ухаживает и с помощью которого может путешествовать в «тонких» мирах.
– Зачем?
– В узком смысле шаман – это лекарь. Любая немочь или болезнь означает, что человек чем-то не угодил «верхним» или «нижним» духам, и они утащили душу (или одну из душ) больного. Задача шамана – отправиться в соответствующий мир, найти душу, вернуть ее, и человек выздоровеет.
– И всего-то?
– Нет, конечно. Бывают и другие задачи: узнать будущее, найти утерянную вещь, попросить духов о чем-нибудь от имени
– Ну да, ты же недоучился!
– Э, нет, Коля! На настоящих шаманов не учатся! Посвящение проходят, но не учатся!
– Что-то я тебя не понимаю…
– Ну, у всех оно по-разному получается… Но, по-настоящему, это когда духи сами избирают человека и мучают его до тех пор, пока он не согласится с ними работать.
– А что, добровольно никто не соглашается?
– Бывает, что и соглашаются, но редко, и из таких получаются слабые шаманы.
– И ты во все это веришь, Вар?
– Слушай, Коля… Я даже не буду говорить про шаманизм в твоем собственном мире: множество народов, тысячи лет… Они что, все были недоразвитые? Дебилы? Между прочим, существование духов, кажется, ни одна из ваших мировых религий не отрицает, только придает им второстепенное значение.
– Хорошо, хорошо, Вар! Пусть – так! Но в чем суть-то твоей идеи?
– Ты же, Коля, научник, хоть и бывший. Изучатель, так сказать. Вот и давай поизучаем твой… гм… недуг.
– Камлание устроим?!
– Конечно!
Это была другая хижина, точнее, навес, под который народу набилось сверх всякой меры. Дождь не лил, а просто валил на крышу, и было непонятно, как она это выдерживает. Николай лежал на циновке, смотрел в переплетение веток на потолке, и ему было все равно. Очень хотелось, чтобы все ушли и оставили его в покое. Или хотя бы перестали задавать дурацкие вопросы. Но они не переставали, и продолжалось это бесконечно долго. Наконец от него отстали, и он смог просто слушать чужие слова, не пытаясь понять их смысл.
– Ты понял, Каймун-мна?
– Да, Вар-ка. Я понял, я уверен. Он лишился души каа – это плохо.
– А где ее искать?
– В верхних, только в верхних мирах!
– Точно? Не в нижних?
– Только в верхних, в верхних, Вар-ка! Ее нет, ее нет в нижних! Я буду готовиться. Ты грей бубен – он должен быть теплым, сухим и звонким, а он – он пусть приготовит еду для них. Я буду звать их, они соберутся, нам будет нужно много сил, наш путь далек и опасен…
Николай смотрел вверх, и ему было все равно. Рядом кто-то двигался, брякал в бубен. Шаман бормотал какие-то слова, кого-то звал и радовался, что тот пришел. Он называл бесчисленные незнакомые имена, разговаривал с ними то ласково, то сурово, жаловался на то, каким тяжелым стал бубен… А Николай бродил по лабиринтам прошлого: описывал разрезы, составлял карты, упаковывал образцы, выступал на ученых советах, говорил о чем-то умном и важном с теми, кого уже нет…
Манипуляции шамана, по-видимому, дали какой-то результат:
– У-а-у!! Я прошел! Я прошел на первое небо!
– У-ф-у!! Он прошел! Он прошел на первое небо! – вразнобой поддержали его зрители.
– Здесь темно, но много света! Много света!
– Там много, много света! – подтвердил нестройный хор.
– Тут дороги, и тропы – которая? Где? Куда? Где нужный путь?
– Где? Где нужный путь?! – взвыли зрители.
– Вот этот или тот? Вот этот или тот? В какую сторону?! Сон! Нужен сон! Спроси его, спроси! Большая вода, большие волны! Никогда таких не видел! И скалы, черные скалы! Никогда не видел таких! Он идет по маленьким круглым камням! Он идет между водой и скалами… Куда?! Спроси его, спроси!