Последний мятеж
Шрифт:
– И наш тоже! Что, он действительно воскрес на третий день?! И все видели? Если там была ремтийская стража, то она уж никак не могла разбежаться! Они же тупые и своих начальников боятся больше, чем любых демонов или ангелов!
– А я, между прочим, тоже слышал, что перед войной многие книжники пытались помириться с ремтийцами. И задницу им лизали!
– Конечно! Тут перед войной такое было! Всякие лжепророки толпами ходили! Среди них могли и не узнать одного настоящего!
– А если он настоящий пророк, то зачем тогда пошел в Столицу?
– И зачем вообще было давать себя убивать?
– Нет, нет, вы меня, меня послушайте! Это все сказки! Самые настоящие сказки! Я жил у иревов рассеяния, я знаю! Они там только называются иревами, а сами-то и язык почти забыли. Зато они очень любят сочинять всякие истории, которые якобы случились в Наахе, особенно перед войной! Свидетелей-то – тю-тю!
– Так он же говорит, что есть свидетели! Ну, эти, ученики его, лотсопы которые!
– Вот-вот: слово-то, между прочим, ремтийское!
– И вообще… Слушайте, слушайте! И вообще: откуда это все известно? Ну, допустим, за ним ходили ученики и все запоминали. Но откуда они узнали, что он говорил первосвященникам, царю, куратору? Это-то кто слышал? Они сами, что ли, потом рассказали?!
– Вот я и говорю: это байки иревов рассеяния! Они там даже Священный Свиток читают по-ремтийски!
– А я вот другого не пойму: пророки ведь и раньше приходили… ну, вы знаете… Когда их не принимали или не понимали, Господь за это наказывал – и правильно делал! А тут-то за что? Народ-то его принял! За ним же вроде как толпы ходили? За что же всех наказывать-то? Наказывал бы первосвященников! Из-за этого вроде как вся война-то и получилась, да? И Столицу сожгли, и Жертвенник… Нет, как-то это неправильно!
– И с язычниками неясно! Ежику понятно, что войну проиграли из-за раздоров! Из-за предателей! Так надо было сразу истребить всех, кто хотел с Ремтом мириться, а потом навалиться дружно. А этот новый пророк…
– То-то куратор его казнить не хотел!
– Да вранье это все! Стал бы куратор возиться с каким-то иревом, будь он хоть трижды пророк?! Да ему казнить лишнюю сотню-другую наших – как в ухе почесать!
– Но получается, что пророк-то был за ремтийцев?! Он, получается, не разрешал с ними бороться? Многие пророки призывали покаяться и блудниц, и грешников, и отступников, но язычников?!
– Ну и что? Может быть, в этом есть правда? Отдай собаке ее кость, не дразни ее – она и не укусит!
– От бешеного пса костью не откупишься! Его надо убить! Вспомни пророка Озру!
– Но он не призывал к войне с язычниками!
– Правильно, он боролся с изменниками! И восстановил Жертвенник, и отстроил Столицу!
– Послушайте меня, братья мои, послушайте! Я расскажу… Послушайте же!
Ученику пришлось изрядно потрудиться, чтобы вновь привлечь к себе внимание. Но у него, похоже, был изрядный опыт такого общения, и это ему в конце концов удалось.
– Я расскажу вам истинную историю, которая произошла здесь, в Наахе, перед войной…
–
– …Найт тогда уже покинул нас, но общины последователей его умножились по всей земле нашей…
– Да где они, эти ваши общины?! Куда они делись?! Ты думай, кому голову морочить, – мы же местные!!
– …Учителем в одной из них был верный спутник пророка по имени Сиотр. А в городе Ирасии, что на морском побережье, жил сотник с домом своим…
– А-а, колонист проклятый? Из тех, что жируют на нашей земле?
– …То был благочестивый и боящийся Бога человек…
– Что он говорит такое?!
– Тише! Слушай лучше, орать потом будешь!
– …Да, он был благочестив и боялся Бога со всем домом своим. Он творил много милостыни народу и всегда молился Богу…
– Какому?!
– …Однажды тому сотнику было видение: явился к нему ангел Божий и сказал, что милости его замечены и молитвы услышаны. Пусть пошлет он гонцов и призовет Сиотра в дом свой…
– Вот-вот, конечно: не сам к нему!
– …Узнав о том, долго спорили Сиотр и люди его: как может ирев войти в жилище язычника? От споров тех Сиотр удалился на кровлю дома и стал молиться, прося Бога просветить его. И было ему видение.
Видит он отверстое небо и сходящий к нему некоторый сосуд, как бы большое полотно, привязанное за четыре угла и опускаемое на землю. В нем же находились всякие четвероногие земные, пресмыкающиеся и птицы небесные. И был глас к нему: «Встань, заколи и ешь!».
Но Сиотр сказал: «Нет, Господи, никогда я не ел ничего скверного или нечистого!» Тогда и еще раз был глас к нему: «Что Бог очистил, того ты не почитай нечистым». Это было трижды, и сосуд поднялся на небо.
Тогда поняли и Сиотр, и люди его волю Бога нашего и пошли вместе в Ирасию. Сотник же ожидал их, созвав родственников своих и близких друзей. Когда Сиотр входил в дом его, сотник встретил его и поклонился, пав к ногам его. Сиотр же поднял его и сказал: «Встань, я тоже человек!» А когда вошел в дом и увидел собравшихся, сказал им: «Вы знаете, что иреву возбранено сообщаться с иноплеменниками, но мне Бог открыл, чтобы я не почитал ни одного человека скверным или нечистым!..»
– Все!!! Хватит!!! Он богохульствует!!
– Господь лишил его разума!!
– Нет, вы послушайте: он же сам себе противоречит! Это же бред, бред безумца!
– Какой сотник?! В какой Ирасии?!
– Известно, в какой: в ремтийской!
– Да я!.. Да мне! Ремтиец, молящийся Богу?! Сотник?! Да еще в Ирасии!!
– Пал на колени?! Перед иревом?! Жирный, тупой, наглый язычник пал на колени!! Ты можешь представить?
– Представить?! Да отец жены моего соседа сам жил в Ирасии! Я знаю! Там куча языческих храмов, даже есть их поганые капища – ипподром и театр! Там жило полно ремтийцев и совсем мало наших. Они всегда дрались друг с другом! Даже посылали в Ремт делегации, чтоб император рассудил, кто же прав.