Последний наследник Триады. Том 2
Шрифт:
— Как поживает Екатерина? — спросила она после протяжённой паузы.
— Мы созванивались пару дней назад, — отозвался я, не выражая никаких эмоций. — Говорит, дитя внутри переполняет её силой. Екатерина уверена в том, что потенциал ребёнка проявляется уже сейчас.
— Рада за вас, — неловко улыбнулась Диана. — Так, ладно, завтра много всего нужно сделать. Давай ложиться.
Я кивнул, поднявшись.
— Было вкусно. Польщён тем, что вы посвятили мне свой вечер, госпожа.
— И тебе спасибо, что оценил мои кулинарные качества, — неловко отозвалась Диана, не зная, куда деть свои руки. — Спокойной ночи, Кость.
Когда шагал в свою часть дома, в голове держал мысль. Она всё это сама организовала? Никогда не видел её, что-либо готовящей. Даже удивительно, что получилось у неё вкусно.
Но мысли о закономерной привязанности Романовой отпали быстро. У меня был ровно месяц на то, чтобы собрать свой отряд для выживания в Дозоре. Ровно месяц на то, чтобы подготовиться к возможному столкновению с Сущностью. Я не мог себе позволить отвлекаться на что-то помимо тумана.
Бездна в этом не имела себе равных. Хладнокровно и стремительна шла к своей цели, уничтожая миллионы живых существ и стирая цивилизации. Для Бездны не характерны чувства, ей нужна была лишь сила.
И, чтобы вырезать её сыновей и уничтожить туман, мне нужно развиваться даже быстрее самой Бездны.
Эпилог
Михаил Громов вошёл в просторное помещение и расположился за круглым столом. Напротив мужчины сидело шесть человек. Каждый из которых является членом Центра — объединения людей из знатных родов, работающих с контрабандистами. Тема сегодняшнего экстренного собрания была связана с недавними событиями в городе Архангельске. Аристократы обсуждали действия Константина Шагайна.
Новость о поимке и заключении под стражу пяти контрабандистов отгремела пару дней назад. Однако стоило шумихе немного стихнуть, как Михаилу Громову пришло оповещение о срочном собрании. Старик знал о настрое Центра. Знал, какие меры те предпримут. Но держал лицо кирпичом, не выявляя никаких признаков волнения.
— Приветствую, господин Громов, — подал голос князь Августинов. Один из близких друзей Михаила Громова, дочь которого вот-вот должна была выйти замуж за Юрия Громова. — Как добрались?
— Без происшествий, — кивнул Михаил. Сердце князя стучало настолько громко, что, казалось, это было слышно каждому присутствующему в помещении.
— Полагаю, вы уже осведомлены о коллективно принятом решении касаемо Константина Шагайна, господин Громов, — подал голос консул Английского посольства, Мартин Франц. — От вашего голоса ничего не зависит, вы лишь должны быть предупреждены, согласно уставу. Вольные люди не собираются молчать, ответ последует незамедлительно.
Михаил Громов свёл брови у переносицы. Мартин Франц никогда не смотрел на Громова свысока — так, словно он выше по статусу. Сейчас же… консул ощущал превосходство. Он знал, что положение Михаила шаткое, потому позволял себе говорить таким тоном.
— Я слышал об этом, — процедил Громов, сдерживая желание опустить консула. — Но и не позволю трогать своего сына. Передайте Вольным, что им придётся убить сначала меня.
— Ваш сын нанёс ущерб отряду Вольных в размере… — щёлкнул по калькулятору Митрофан Волков, Петербуржский князь. — Тридцати восьми миллионов рублей. И это мы не посчитали наши будущие потери из-за ослабления отряда Вольных в Северной части города. Ваш сын перешёл через все возможные границы.
— Я возмещу ущерб, — продолжал настаивать Михаил.
— Деньги ничто в сравнении с репутацией, по которой ударил Шагайн, друг мой, — покачал головой Августинов. — Ущерб нанесён необратимый. Я бы на твоём месте тоже был расстроен, но в конце концов не стал бы принимать риски из-за жизни отречённого от фамилии человека.
Михаил Громов сцепил пальцы в замок, состроив задумчивость на лице. Старший сын никогда не был ему безразличен. Да, возможно, парень в какой-то момент стал последним ублюдком, которого пришлось изгнать из рода, но сейчас, когда он пробудил родовую силу и встал на путь развития… Михаил почувствовал, что совершил ошибку. На сегодняшний день князь был уверен, что не снесёт осознания того, что позволил своему сыну погибнуть.
— Я разбирался с делом и был осведомлён о том, что Вольные атаковали моего сына без причины, — возражал Громов. — Он лишь защищался.
— Защищался? — поднял бровь другой член Центра, Георгий Волков. — Когда поставки контрабанды через Цареградский район сократились в треть, Вольные начали шерстить в поисках проблемы. После чего выяснили, что именно Константин Шагайн выкрал у Центра один из ключевых артефактов и передал его под охрану Сергея Болконского. Парень не защищался, он атаковал. Аккуратно и без репутационных рисков, господин Громов. Парень обозначил явственно, что готов к войне.
— Информация устарела, — сделал замечание князь Августинов. — Совсем недавно было подтверждено, что пропавший артефакт когда-то был на время передан вашему роду, Михаил. Есть подозрение, что вы помогаете своему сыну.
— Господин Августинов, при всём уважении, но вы действительно считаете, что я передал сыну артефакт? — сдержанно вспылил Громов. — Как вы можете ставить под сомнение мою репутацию?! Наши дети со дня на день сыграют свадьбу. Неужто вы думаете, что я стану подрывать доверие к себе таким глупым образом?
— Это не мои догадки, друг мой, — вздохнул Августинов.
— Вольные узнают правду, господин Громов, поверьте, — вставил Мартин Франц. — Но сейчас перед нами стоит куда более острый вопрос. Константин Шагайн дважды нанёс Вольным репутационный ущерб, а это значит, что сейчас перед вами стоит выбор, господин Громов. Либо вы следуете указанию Вольных и играете против собственного сына, либо… вас коснётся та же участь, которая ждёт Константина Шагайна.
— Не посмеете! — разъярился Громов. — Вы не посмеете! Передайте Вольным, что я…