Последний наследник Триады
Шрифт:
— Да, конечно.
Приняв от водителя бутылочку, я вышел из машины и дошагал до кованных металлических ворот, по верху которых протягивалась электризованная проволока. Чуть дальше, за воротами, был расположен небольшой двухэтажный дом, выполненный из белого кирпича. Во дворе был слышен лай собак, а по территории я насчитал четыре камеры.
Я с крайне высокой уверенностью мог сказать, что девушку прячут здесь.
Прикрыв лицо, я нажал на кнопочку звонка и сделал шаг назад, чтобы не попасть под объективы камер, а позже начал медленно переливать
На Триаде я засыпал и просыпался в этом состоянии, так как был готов к тому, что в любой момент могу оказаться в пылу сражения. В этом состоянии было проще убивать. Мыслить хладнокровно и жестоко. Я знал: любая малейшая запинка, либо попытка пожалеть врага — и превосходство уже не на твоей стороне. Поэтому люди Триады держали в голове одну невероятно важную установку: всегда нужно быть готовым к убийствам.
Но здесь… здесь не Триада. Состояние «дхьяна», которым я обладал на данный момент, больше походило на дешёвую копию прошлого. Я не мог игнорировать собственную слабость, не мог закрывать глаза на злость внутри, также не мог контролировать эмоции пацана. И если сердце начинало биться чаще, а кулаки сжимались, земля начинала уходить из-под ног. И даже в состоянии «дхьяна» я не мог очистить разум полностью.
Именно поэтому за многие годы Даркар, сын Императора Ристария, ощутил тревогу за чужую жизнь. Впервые после гибели последнего человека на Триаде.
Как только послышались шаги людей, я открыл глаза. Двумя пальцами открутил бутылочку с водой — и тонкая струйка тут же взлетела ввысь. Жест пальцем, который не особо-то был нужен, и струя магическим образом срезала проводок на первой камере. Второй жест — и вода вывела из строя вторую. И так до тех пор, пока камер на территории не осталось.
Надеюсь, успею до того, как этих трёх глупых псевдо-воров убьют.
Дверь открылась резко, неожиданно и быстро. Без лишних прелюдий на меня рванули крепко сложенные мужчины в спортивных одеждах.
— Он один, вяжем его! — выкрикнул один из них и выбросил в мою сторону кулак.
Я ушёл от удара. Постарался проанализировать ситуацию.
Возможно, в этот момент мне стоило быть более осторожным, но злость, кипящая внутри, не позволяла думать о последствиях. Миг — и струя воды срезала ухо одного из бойцов. Ноги мужчины подкосились, он рухнул на колено и схватился руками за кровоточащий обрубок в попытках остановить кровотечение.
— Ублюдок!
— Эй, с двух сторон хватайте! — выкрикнул другой «охранник».
Быстро ухожу от вылетевшего в мою сторону ножа, заставляю воду подчиниться и создаю в руке ледяной шип. Взмах рукой — и шип вонзается в икроножную мышцу другого бойца. Крепкий мужчина не доносит свой удар и, теряя опору под ногами, падает лицом на тротуар.
Остались ещё двое. Один размахивал кинжалом перед моим лицом, а другой старался применить против меня свои борцовские качества, но я сделал выпад навстречу и врезался локтем о плечо рослого борца. Кости на моём локте хрустнули так, словно я ударил по бетону, а через секунду в мою грудь влетела нога второго бойца.
Меня повело назад, но боли словно не было. Я был полностью сосредоточен на цели освободить Екатерину. Пятясь назад, я сделал взмах рукой — и вся оставшаяся в бутылке вода образовалась в шесть тонких ледяных шипов.
Первый и второй молниеносно вылетели из моей ладони и перерезали сухожилия на обоих руках бойца с кинжалом, он выронил оружие и заорал во весь голос. Третий и четвёртый шипы прошлись по пяточно-малоберцовым связкам на обоих голеностопах мужчины, который лез в борьбу. Он следом упал на руки, но вдобавок получил в спину ещё пару шипов.
Крики солдат, кровь из перерезанных сухожилий, стоны… Я слышал угрозы в свой адрес, вот только именно я был единственным, кто стоит на ногах и смотрит на поверженных сверху вниз.
— Кто ты… такой, мать твою? — прошипел один из бойцов, держась за отрезанное ухо.
Я не стал отвечать. Лишь шагнул в сторону ворот и дёрнул их на себя. Поднял глаза на человека, который стоял по ту сторону ворот и сделал шаг назад.
— Я знаю, кто ты такой, — бородатый мужчина ростом два с лишним метра престал передо мной в тёмных одеждах, из-под которых выпирал бронежилет.
Признать честно, одной лишь своей аурой боец заставил меня оступиться и отойти чуть дальше от ворот.
— Ты один из них, — продолжал рослый мужчина. — Бездомный Пегасовский выродок. Твои дружки сунулись на чужую территорию, чтобы ограбить дом людей, которые мне платят за своё спокойствие. Они провинились, притом провинились настолько, что убить их попросту мало.
— Заставьте его ответить, господин Краморов! — жалко вскрикнул один из поверженных, а через секунду был прибит ногой к асфальту; кровь брызнула из его носа.
— Заткнись, сосунок, — процедил Краморов и снова посмотрел на меня. — Итак. Парень. Послушай внимательно. Я схватил их не потому, что хочу войны с «Пегасом». И сами дети мне не интересны. Я выполняю свою работу. Поэтому убирайся, если не хочешь, чтобы мы заставили тебя расплачиваться за испорченные камеры.
Кулаки мои сжались. Он крайне силён, и сейчас мой инстинкт будто останавливает меня. Этот взгляд… да, я прекрасно вижу, как господин Краморов смотрит в мои глаза. Он опытный боец, который знает, что означает моё молчание. Ибо сейчас мы смотрим друг на друга так, как это делают два доминирующих хищника, между которыми лежит поверженная лань.
Мы делим добычу.
— Выведите моих людей, господин Краморов, — спокойным, но полным ярости голосом, повелел я. — Иначе они будут вынуждены стать свидетелями того, как я лишаю вас жизни. Каждый ваш боец станет свидетелем.
Краморов слегка склонил голову. Лёгкая улыбка расползлась по его тонким губам, скрывающимся под бородой.
— Ты говоришь с человеком, который побывал в трёх разных горячих точках и выбрался из них живым. Ты говоришь с бойцом ранга мастера, который один из немногих смог выбраться из тумана. Уверен, что у тебя есть силы, чтобы справиться со мной?