Последний наследник Триады
Шрифт:
Дроздов попятился, схватился за горло и свалился на пол. Кровь тут же хлынула из носа воителя, залив подбородок и грудь алым. Он откинулся, рухнул на спину. А через секунду на арену ворвались лекари с носилками.
Я доволен. Поднимаю руку под гробовую тишину зрителей.
— Он убил его? — послышалось слева.
— Убил, кажется, — подтвердили справа. — Жестокий какой.
— Константин Шагайн становится победителем Московского турнира среди мастеров! — перекрывает перешёптывания голос ведущего. — Поздравляем! Так как ранг «младшего ветерана» мы вам присвоить не можем, вы будете награждены… медалью!
Усмешка тут же расползлась по моим губам. Пусть сунут себе эту медаль куда глубже. Я получу от Громовых свой статус, а затем явлюсь за своим вознаграждением. Но потом. Сейчас мне нужно срочно вернуть постельный режим.
Лекари подоспели вовремя, они положили меня на носилки и побежали в подтрибунное помещение. Рад ли я был победе?.. Вовсе нет. В голове лишь витала одна мысль. Я на шаг ближе к Бездне.
Реабилитация, как и обещали лекари, заняла чуть меньше недели, поэтому всё это время я был вынужден провести в лечебнице, которая, к слову, разительно отличалась от «отрезвителя» госпожи Фирузы своим оснащением.
Как оказалось, основная причина такого длительного восстановления была связана далеко не с ударами Леонарда Дроздова. Да, они были сильные, но не настолько, чтобы неделю их восстанавливать. Перелом руки можно было перенести и дома, а повреждения рёбер и ключицы и вовсе восстанавливались два дня.
Главная проблема была в той самой неизведанной и уродливой родовой энергии. Она меня и искалечила. Как оказалось, лекари сделали большие усилия, чтобы отключить меня от состояния «нирваны» искусственным путём и прекратить процесс вспышек ауры, которые оставляли после себя растянутые ткани мышц и уничтожали клетки моего головного мозга.
И именно поэтому я до сих пор не знал, что случилось на арене после моей победы. Гостям было запрещено навещать меня, и мне проходилось получать новости от лекарей, оставаться в полном одиночестве и читать книжки для подготовки к экзаменам.
Но на пятый день мне наконец сообщили, что всё со мной в порядке. Процессы стабилизированы, а повреждения восстановлены. Мне оставалось лишь одеться в свои вещи, поблагодарить каждого лекаря за помощь и отправиться обратно, к пристанищу.
Вся дорога из центра города заняла больше пары часов, но несмотря на тяжёлую поездку я чувствовал себя вполне достойно, хоть и был вынужден носить особый фиксатор на руке и корсет. Всё же переломы восстанавливать нужно качественно, а не латать их на скорую руку и бежать снова в бой, сломя голову.
Водитель остановил машину, и я вышел к полюбившемуся району с мыслью о том, что вскоре наконец дам возможность каждому члену семьи выбраться отсюда и зажить нормальную безопасную жизнь.
— Это Костя! — из глубины сырого переулка послышался голос Захара Матвеича. — Сынок! Даже не поверишь, как мы за тебя переживали!
Стоило старику открыть ворота в двор, как бездомные тут же повскакивали со своих мест, оставили свои дела и побежали меня встречать.
— Накрывайте на стол, родные мои, сегодня у безродных со всей Российской Империи праздник! — закричал Аркадий Альбертыч, обняв своего старика-приятеля и поглядев на меня с гордо вздёрнутым подбородком. — В нашей семье появился человек, который за последние сотни лет показал знати, каково быть безродным!
— Пусть знают богачи, — вскинул кулак Пантелей Пантелеич. — Что мы тоже люди!
Ко мне прибежала Фируза. Госпожа тут же принялась меня осматривать и вместо поздравлений задала вопрос:
— Как твоя рука, сынок?
— Всё хорошо, — успокоил я, заметив за её спиной Екатерину. — До свадьбы заживёт.
Не успел я и оглянуться, как вытянутый стол уже был накрыт разными блюдами и выпивкой. А Старейшина открывал бутылку шампанского.
— Заставил же ты нас всех понервничать, рядовой Шагайн, — улыбался старейшина. — Ох уж эти твои выкрутасы…
— Ой, не напоминайте даже! — покачала головой Фируза.
— Ладно-ладно, давайте о хорошем, — закивал Старейшина. — Помолимся Богу, что наш сын вернулся живым и здоровым!
— Почти здоровым, — шепнула на ухо Екатерина, зайдя из-за спины. — Я соскучилась.
Я улыбнулся.
— Все за стол! — скомандовала тётушка Елена. — ДЕ-Е-ЕТИ!
— Идём!
Через минуту все сидели на своих местах. Блюда с едой, напитками и соусами переходили от одного к другому. Постепенно двор под вечереющим небом наполнился смехом, шутками, обсуждением, да и простыми разговорами ни о чём. Тёплая атмосфера сладким мёдом разлилась по моей душе, поэтому я и не думал покидать этих людей. В какой-то момент Екатерина шепнула мне, что хочет побыть со мной наедине. Я и согласился, поднявшись со стола и пожелав членам семьи приятного вечера со словами, что устал. Екатерина пошагала меня «проводить».
Но стоило мне открыть ворота, как глазам открылась картина: четыре автомобиля представительского класса парковались у пристанища. Рослые мужчины начали выходить из машин и становиться в строй.
Екатерина даже испугалась, сжав мою руку и шагнув мне за спину.
Но беда миновала. Один из мужчин открыл заднюю дверь, и перед нами из машины вышла могучая фигура Михаила Громова. Мужчина выглядел слегка растерянным, что не было свойственно его ауре и очертаниям лица.
— Добрый вечер, юные господа, — величественным голосом поприветствовал нас Михаил, а затем перевёл взгляд на меня. — Я бы хотел поговорить. Видишь ли, пока ты был в лечебнице, я не мог навестить тебя, да и не думал, что ты будешь рад меня видеть. Сегодня мне сообщили, что ты выписался. Вот, поэтому я решил явиться в это… место.
— Насколько важна конфиденциальность разговора? — я поднял бровь.
— На самом деле, это не тайна.
— В таком случае, — я шагнул назад, приоткрыв ворота. и кивнул в сторону двора, где скопилась дюжина стариков. — Вы, господин Громов, приглашены на семейный ужин.
Михаил слегка поморщился, краем глаза глянув на бедных стариков, которые пока не знали о его присутствии. Он оглянулся на свою охрану, выпрямил плечи и кивнул.
— От чашечки кофе я бы не отказался.
Глава 20
— Тут ты и живёшь, я так полагаю? — спросил Михаил Громов, с любопытством оглядывая всё вокруг.
— Считаю это место своим домом, а людей, проживающих здесь, своей новой семьёй, — я улыбнулся.
— Вот как.
Мы остановились у вытянутого стола. И стоило беднякам, ужинающим за столом, заметить фигуру Михаила Громова, как те застыли с приоткрытыми ртами. Весёлые разговоры в миг стихли, а некогда тёплая атмосфера обрела нотку напряжения.
Сейчас каждый смотрел на Князя с растерянным выражением лица и не мог понять, зачем он здесь. Даже детки уловили резко сменившееся поведение взрослых и начали переглядываться.