Последний остров

Неверов Александр Сергеевич

— А вообще? — не удержался и спросил Агей. — Когда они примерно сюда придут?

— Да часа через полтора, не раньше, — пояснил Коляныч. — Во-первых, наверняка они какое-то время в доме побудут. Подождут, пока другие группы подтянутся. Я думаю, в той группе, что дом нашла, собак не было, и они ракетой их подзывали. Хоть собаки возьмут след, но не забывайте, что мы сперва шли на север, а потом только повернули. Так и им придется не напрямик сюда идти, а небольшой крюк, по нашим следам, делать.

— Ну, это хорошо, — заметил Вилен. — Но собаки, я читал, быстро бегают.

— Быстро, —

согласился Коляныч, — но пираты, скажу вам, бегуны не сильно хорошие. К тому же у них тоже и оружие и кое-какая поклажа есть. Да, они возможно побыстрее нас двигаются, но тоже не в припрыжку бегут.

— Ну, и еще, утешу вас немного. Сейчас у них настроение хорошее, но когда они поймут, что мы повернули сюда, вглубь материка, то я вас уверяю, им не до смеха будет. И с каждым пройденным километром они себя все более и более неуютно чувствовать будут.

— Почему ты так думаешь? — спросил Елизар.

— Да я не думаю, я знаю! Это только со стороны кажется, что пираты, этакие отчаянные головорезы, которые по океану в поисках добычи рыскают и нападают на всех подряд. Я тоже так думал до того, как в рабство попал. А на деле все сложнее. Во-первых, они абы на кого не нападают. У Рамоса и других гадов, во всех портах свои шпионы, которые разнюхивают о торгашах, которые ценные грузы возят. На них и нападают. Во-вторых, нападают почти всегда на гораздо более слабых противников. У Рамоса мощный корабль, но за все десять лет, что я у него был, он ни разу не воевал с таким же сильным пиратом. Не выгодно им своими корытами рисковать. Я даже помню случаи, когда небольшие шхуны шли с ценным грузом, но по слухам у них там на борту какое-то мощное оружие было. И Рамос не нападал, хотя те шхуны и "Дрифт" даже не сравнить было! В-третьих, набеги у пиратов не главная статья дохода. Большую часть их заработка составляют совсем другие дела. У того же Рамоса свои фермы есть и торговые корабли, плюс другие торговцы платят ему, чтобы он их корабли не трогал. У пиратов договоренность. Они это "золотой билет" называют. Платишь кому-либо из пиратов, он тебе дает листок, где написано "Джентльмены, этот торгаш работает со мной. Просьба не трогать". И все — никто не трогает!

— Ну, это интересно, — пробормотал Добер. — Только нам сейчас как это поможет?

— Да очень просто! Они — не дураки, чтобы в опасность сломя голову лезть. Тут неизвестная для них земля. А мы идем в самую глубь. С каждым километром они все дальше от своего катера и все ближе к смерти. Тот же Грамс-псарь, он богатый человек. Смысл ему своей жопой рисковать? Я уверен, еще часа два нам только продержаться, и они повернут назад.

— А что значит "продержаться"? — быстро спросил Вилен.

— "Продержаться" — это значит, держать такой же темп. Не выдохнуться.

Коляныч начал рассказывать про пиратов, как они напали на какой-то городок и где им дали отпор, но Агей не слушал. Почему-то стало страшно. Он на ходу обернулся и увидел, что двор с теплицами, где они делали привал, уже превратился в темную точку на горизонте.

Прошло около получаса. Агей на ходу осмотрелся. Вокруг невысокие холмы, поросшие жухлой травой. Вдали видны

редкие чахлые деревья. Над всем этим нависают низкие облака.

"— Унылые тут места", — подумал парень.

В который раз он уже вспомнил своих друзей, Владлена и Севера, и подумал, как бы они сейчас себя повели и что сделали. Внезапно, его размышления были прерваны возгласом Елизара:

— Коляныч! Глянь-ка!

Посмотрев на старика, все увидели, что он смотрит назад.

Остановившись и обернувшись, Агей вздрогнул. На горизонте снова виднелась красная ракета. Только летела она под наклоном, описывая большую дугу, справа налево.

— Видите, как она полетела? — сказал Коляныч. — В прошлый раз она ведь не так, а прямо вверх и вниз летела.

— Ага, — откликнулся Вилен.

— Тогда они остальные группы к себе созывали. А теперь направление указывают. Сейчас они как раз из дома выходят и по нашим следам пойдут, на север. Туда они и ракету пустили. Видимо где-то там еще другие поисковые группы бродят, вот они им направление и показывают.

— Идем! — с напряжением в голосе сказал Добер. — Чего ждать?

Их маленький отряд снова пришел в движение.

Через час пути, впереди показался большой длинный холм, лежащий поперек их пути. Словно волна он уходил вправо и влево до самого горизонта. Перед ним сделали привал.

— Это место называется "языки" — показывая рукой вперед, сказал Елизар.

— Почему так? — спросил Коляныч.

— Тут таких холмов штук пять. А между ними, в низинах песок лежит, такой красноватый. Его называют "язык пустоши".

— Если идти в ту сторону, — старик показал на юг, — то эти долины и холмы скоро повернут на запад и, как говорят, прямо в Великую Пустошь заходят.

— А там, — Елизар кивнул на север, — они в другую сторону заворачивают и, как говорят, прямо к океану выходят.

— Как далеко до этого места? — поинтересовался бывший раб.

— Понятия не имею, — пожал плечами старик. — Я сам там никогда не был.

— А дальше что там, за этими "языками"?

— Дальше там Мокрый ручей. Небольшая балка, в которой течет небольшая речка. А еще дальше канал — собственно граница Великой Пустоши.

— Сколько до него?

— Около дня пути.

Коляныч о чем-то призадумался. Прошло больше часа, прежде чем они, преодолев пологий подъем, остановились на вершине холма, где сделали привал, осматриваясь. Впереди, как и предсказывал Елизар, виднелся точно такой же вытянутый бесконечный холм, как и тот, на котором они сейчас стояли. Агей прикинул, что до следующей вершины идти километра полтора, а то и больше.

Внизу, в долине между холмами и правда виднелась узкая, светло-красная полоса, которую можно было принять за странную красную траву или же за речку. Она тянулась по дну долины в обе стороны, насколько глаз хватало.

По очереди, все осмотрелись в бинокль. Нигде и следа жизни. Только редкие чахлые деревья разнообразили унылые окрестности.

Отдохнув, двинулись дальше. Спустившись вниз, разглядели, что светло-красная полоса — это песок.

— Говорят, в Великой Пустоши такой песок, — сказал старик.