Последний остров

Неверов Александр Сергеевич

— Ясно, — кивнул старик. — Расскажи про свою жизнь, вкратце.

— Было бы что рассказывать, — грустно хмыкнул новый товарищ. — Херня у меня была, а не жизнь. Но, если вкратце, то родился я на острове Нидос, — начал рассказ Жерех. — Это на севере, дальше Перголо, миль на двести. У нас там неплохо. Остров от материка отделяет небольшой пролив. Жить там неплохо. На острове крепость старая, видно из-за этого нас особо и не трогал никто. Как в рабство попал? Да по глупости. Заработать хотел. Там кучка умников нашлась, решили на материк переправиться, плантацию там небольшую сделать. Вот переправились мы, начали работу. А недельки через две, к нам лихие людишки нагрянули. Просто пришли и всех похватали. Нет, это никакие не ловцы, а

просто местные уроды. Продали нас почти за бесценок. Но тогда я неплохо попал. Продали меня в сады Ридорила, в Мианосе. Слышали про такие? Это, пожалуй, самые крупные яблочные сады на севере, да и вообще… Огромадный сад! Во все концы оттуда яблоки отправляли. Работалось там неплохо. Да и что говорить, хоть у меня и было клеймо, но жилось там здорово. Вот как сейчас помню, днем, в самую жару, лежишь себе в теньке под яблонями. Рядом, в канавке вода от дерева к дереву льется, а ты дремлешь… Ээх!.. Хорошее было время.

— Оттуда убежать было — запросто. Но куда? Домой? Стыдно — вроде как в хорошую жизнь уходил, а возвращаться с клеймом? В свободные города? Можно было, но я глуп был, и работать не хотел. Ведь в садах у нас не работа — а праздник. Час работаешь — три отдыхаешь. Жратвы давали — сколько хочешь. Конечно, дурью я там маялся, но там и правда — здорово было. В общем, я там четыре года прожил без забот, а потом все началось. Хозяин садов, старый Ридорил, концы отдал. Все к сыну перешло, а он у него балбес непутевый. Да еще и картежник. Получил такое огромное наследство и за два месяца все просадил! Сперва сады начали делить, а потом и за нас взялись. Начали потихоньку распродавать. Продали меня в Перголо, перекупщикам. Сменил я трех хозяев. У каждого только по несколько месяцев задерживался. Один за долги отдал, другой в карты проиграл, третий сдох и опять распродали. В конце концов, я у Рамоса оказался, на "Дрифте". Вот так-то! Три года там прожил, а как сорок лет! Не знаю, как он там десять лет маялся, — Жерех кивнул на Коляныча, — а я бы точно столько не выдержал.

Когда стрелки часов Агея подошли к четырем часам дня, по предложению Елизара сделали привал. Старик вытащил радио — темную, почти кубическую коробку, немного напоминающую радио, виденное в Запретной Башне.

— Что ты хочешь? — поинтересовался Коляныч.

— Хочу дать послушать нашему новому другу про Ковчег.

Жерех стоял рядом, наблюдая, но ничего не спрашивал.

Старик включил радио, отчего на нем зажглись зеленые и желтые огоньки, пощелкал кнопками, слушая обрывки непонятных фраз, после чего все услышали знакомый торжественный женский голос:

— Говорит Большой Ковчег…

Это сообщение слово в слово продублировало уже ранее слышанные призывы.

— Так ты чего, дед? — спросил Добер. — Серьезно в Ковчег собрался?

— А вы сами-то, определились, куда идете?

— Ну да… Сейчас еще немного пройдем и на север повернем, так ведь?

Здоровяк посмотрел на Коляныча. Тот кивнул:

— Вероятно… Но сегодня, до ночи, будем строго на запад идти.

Отдохнув немного, тронулись в путь. Вскоре облака немного поредели и изредка стало показываться солнце, светящее в глаза. Местность вокруг не менялась. Одна и та же унылая равнина с редкими кустами и деревьями. Если бы не солнце впереди, то Агей подумал бы, что они ходят кругами по одним и тем же местам.

Уже начался вечер, когда наткнулись на маленькую долину, часть которой занимало мелкое озерцо с чистой водой и камышами. Хотя до заката солнца оставалось несколько часов, решили остановиться тут на ночлег и раньше лечь спать, дабы утром, еще затемно, тронуться в путь.

Елизар и Жерех захлопотали над едой. Ефим и Вилен быстро сходили за хворостом к камышам. Коляныч же, взяв бинокль, вышел из долины и осматривался. Добер присоединился к нему, и они о чем-то говорили.

После еды отдыхали. Елизар сказал, что скоро, в семь часов вечера на одной из общих

радиоволн начинаются объявления о поиске рабов и хорошо бы узнать, не дал ли капитан Рамос объявление о поиске Коляныча.

Когда подошло время, старик включил радио, и все услышали мужской голос, который уже делал объявление о молодом парне, который сбежал с усадьбы некоего барона. Назывались приметы, название места и примерное направление, куда направился беглец. Была также оглашена награда за поимку — пять тысяч.

Когда он закончил читать объявление, через несколько секунд раздался другой голос:

— Говорит голос капитана Рамоса, — начал бубнить он.

Коляныч и Жерех оживились.

— Это Милах, точно говорю! — усмехнулся Жерех, но Елизар поднял руку, призывая к тишине.

— Вчерашнего числа, — продолжил бубнить голос, — с острова капитана Рамоса, на Мертвый берег бежала группа из семерых рабов. Направляются, скорее всего, в сторону северных городов.

Удивленные беглецы слушали, как голос назвал имена их всех, кроме Елизара, но включая Жереха.

— Вот! — воскликнул тот. — Видите! А ведь этот гад Псарь обещал, что…

— Да тихо! — зло крикнул Добер. — Дай послушать!!!

Жерех замолчал, и все внимательно слушали, как кроме их имен назвали имена бригадира и Лысого. Прозвучали также их примерные описания. Кроме того, была озвучена награда за поимку беглецов. Тут их ждал очередной сюрприз. За поимку Носа, Лысого, Добера, Жереха и Вилена была объявлена награда в десять тысяч. За Агея же давали уже пятнадцать тысяч, а вот за Коляныча и того больше — целых сто пятьдесят тысяч. Причем сообщалось, что если не удастся взять его живьем, то сгодится и отрезанная голова. За нее обещали заплатить двадцать пять тысяч. Кроме того, капитан брался оплатить транспортные расходы. Всех, кто заинтересовался, приглашали посетить представительства капитана в разных городах. Также были зачитаны координаты "острова Рамоса", а также места на берегу, где в последний раз видели беглецов.

Когда этот "голос капитана Рамоса" закончил читать объявление, на короткое время воцарилась тишина, после чего послышался другой мужской голос. Он сказал:

— Говорит голос капитана Саула. Наше предложение не такое выгодное, как у уважаемого капитана Рамоса, но зато это куда ближе.

Все начали было слушать рассказ о двух молодых рабах, которые сбежали из виллы, рядом с городом Куш, но Елизар выключил радио. На несколько секунд стало тихо, а затем вдруг все разом заговорили. Даже Агей что-то вякнул. Коляныч поднял руку и все разом утихли.

— Спокойно, — сказал он. — Сейчас все обсудим.

— Во-первых, вы обратили внимание, что Колпака и его ребят они тут не упомянули?

Все молчали, глядя на бывшего раба.

— А это значит, что их они, скорее всего, поймали! Или же уверены, что сами поймают их. А вот, что касается Носа и Лысого…

— Подождите! — не удержался Агей. — Но ведь вчера ночью, когда вы слушали радио, то сказали, что кого-то одного пираты поймали!

— Верно! — здоровяк встрепенулся, протянув руку, тыкая Агею в грудь пальцем. — Ведь так было!

— Да так, — сказал Коляныч. — Я не знаю, кого именно они поймали. Может, кого из ребят Колпака, может еще кого…

— Да ты главное пойми! — перебил его Добер. — Возможно Нос и Лысый где-то здесь! На свободе!!!

— И что???

— Так найти их надо!

— Да как?

— Не знаю! Но должен же быть какой-то способ!

Добер посмотрел на старика:

— Посоветуй дед! Давайте все вместе подумаем и придумаем!

— Слушай меня, — быстро сказал ему Елизар. — Ты представляешь, сколько от нас до берега? Мы ведь километров тридцать, а то и больше, сегодня прошли. А Нос этот может где угодно быть и к северу и к югу! Как их тут искать? Даже если вернуться назад ко мне домой и жить там — делая вылазки, но не факт, что за неделю найдешь их. А сейчас, в нашем положении, когда у нас и пираты и охотники за спиной…