Последний Паладин. Том 8
Шрифт:
— Название, да… — поиграл желваками первый советник, который считал эту традицию несколько устаревшей, но Старейшина не любит самоволия, да и члены Взвода, идущие на смертельный риск при запуске, делают это немного охотнее, когда чувствуют свое сопричастие.
— У меня слишком много дел, доверяю сделать выбор тебе, — напутственно хлопнул Ватанабе своего верного Генерала по плечу, решив воспользоваться ситуацией, чтобы повысить лояльность одного из сильнейших своих подопечных.
— Это великая честь для меня, господин советник, — склонился в низком поклоне Генерал, да так и стоял, пока первый советник
Только после этого мужчина выпрямился, привел свой внешний вид в порядок и направился к Взводу избранных одаренных, чья энергия призвана компенсировать несовершенство материала ракеты во время запуска, и подстраховать Реликвию своими жизнями, если что-то пойдет не так.
Взвод запуска «Посейдона» получал название по имени успешно запущенной ракеты и их потом восхваляли как героев.
А те же единицы, что смогли пережить запуск и прямое взаимодействие с Реликвией, неизбежно становились гораздо более сильными одаренными, чем были до этого, однако несмотря на это, желающих на эту почетную честь умереть за свой Храм с годами становилось все меньше, поэтому большинством членов Взвода, также называемого как Взвод Смертников, в нынешние времена были осужденные на казнь заключенные из числа достаточно крепких и выносливых одаренных.
В основном это были убийцы, насильники, предатели, заложники и прочий одаренный сброд.
Спустя несколько минут, Генерал вышагнул на закрытый тюремный полигон, где избранные Взводные проводили свою последнюю трапезу и встал на трибуну. Завидев его, заключенные и уголовники разных мастей отвлеклись от своих дел и нестройными рядами выстроились перед генералом.
Задвинув пафосную речь про традиции, честь и желание отблагодарить и увековечить волю и желания тех, кто приложит руку к очередной вехе великой истории Дома Идэ, Генерал торжественно объявил конкурс на название, что отпечатается вечной памятью на Реликвии. Название, которое позволит собравшимся стать частью чего-то большего, чем они сами.
— Смелее! Громче! — вскинул руки вверх Генерал, глядя на толпу перешептывающихся людей.
— Испепелитель!
— Расхреналово!
— Мегастояк!
Названия сыпались из толпы одно хуже другого, и Генерал уже пожалел, что взял на себя ответственность выдавить из этой кучки дегенератов что-то стоящее.
Как вдруг из толпы раздалось уверенное: «Титаник!».
— Титаник… — попробовал на вкус необычное слово Генерал, пытаясь высмотреть в толпе того, кто это предложил, — неплохо… в слове чувствуется мощь, сила, а Взвод Титана звучит как нечто несокрушимое и неизбежное!
Генерал, почувствовавший необычный прилив сил был воодушевлен, словно прикоснулся к чему-то великому! Он был уверен, что нащупал нечто по-настоящему древнее и величественное, а значит часть будущей славы «Титаника» неизбежно упадет и на него!
— Решено! Это именно то, что нужно! Кто это придумал? Выйди вперед, боец, и прими мою личную благодарность! — гаркнул счастливый и воодушевленный как никогда в жизни Генерал, однако из недоуменно переглядывающейся толпы уголовников вперед так никто и не вышел.
Глава 27
Остаток
Как никак я в отпуске и это моя первая заграничная поездка.
Начал я с разрекламированной верфи, продолжил прилегающим к ней кварталом военных, с ангарами, тюрьмами и прочими брутальными интересностями.
На все ушло час времени, солнце было еще высоко, поэтому я продолжил прогулку уже непосредственно в городе, чтобы выстроить полную картину.
Ибо если бы я судил только по тому, что увидел в военном квартале, это место бы стоило сравнять с землей целиком.
Однако я дал местным шанс и не зря.
Увиденное вдали от высоких стен казарм и тюрем увиденное мне даже понравилось.
Милые и приветливые люди. Уютные светлые улицы. Множество деревьев и парковых, если не сказать заповедных, зон.
Природу тут любили, ценили и сам город был выстроен вокруг растительности, а не вопреки ей. Из-за этого улицы больше походили на лабиринты, ориентироваться в котором было тем еще квестом.
Но не меньше меня впечатлила еда.
Она тут была восхитительна! Фрукты были выращены на местных фермах, система полива которых была подключена к стихийному озеру. Да и вообще это озеро, как и водопад, были не только на словах главной достопримечательностью.
Вода использовалась на фермах, посадках и кухнях. Использовалась на полигонах, в домах и в многочисленных храмах.
Ее пили, ей поливали, ей лечились и с ее помощью тренировались.
Вода была основой всего, в том числе безграничным поставщиком еды.
Рыбы, осьминоги, крабы, лобстеры, креветки… видов водных жителей, что искусственно разводились в стихийных водах озера были сотни!
Больше половины названий я встречал в первый раз в жизни, что не удивительно, ведь подавляющее большинство попадающих на стол водных жителей были выведены искусственно из портальных тварей.
Стихийная вода была для них лучшим питанием, из-за чего твари росли как на дрожжах за считанные дни и уходили в пищу до того, как становились опасными, из-за чего озеро являлось буквально бесконечным поставщиком еды.
Уж что-что, а голод восточникам точно не грозил.
Не удивительно, что все они были так повернуты на священности своих земель. Экосистема города была словно единый организм, сердцем которого являлся Великий Водопад и Храм на скале, что его охраняет.
За те несколько часов, что я провел на улицах, пробовал еду, слушал разговоры и гулял, я успел проникнуться их идеей.
Идеей, что культивируют все Дома Востока. Стремление сделать Стихию частью себя, частью своей жизни, но не для того, чтобы подчинить, а наоборот, что однажды стать настолько сильными самим, чтобы отказаться от нее полностью.
Эта идея пронизывала собой умы и тела всех встреченных мной людей так крепко, что стала частью их мировоззрения.
И надо признать, что условия этого города, жизнь которого пронизывает Стихия, как нельзя лучше подходят для подобного. Местные пьют стихийную воду, едят стихийную еду, дышат стихийным воздухом, да и само расположение прямо у стены рядом с красной зоной только способствует тому, чтобы Стихийная энергия окружала здешнего человека повсюду.