Последний парад наступает! Наша победа при Цусиме

Годына Сергей

Теперь руководство эскадрой принял на себя адмирал Йессен. Для начала несколько транспортов, включая нашего старого знакомого «Монгугай», и оставшийся по ту сторону пролива «Иртыш» получили от адмирала особое задание, и эскадра дальше пошла без них. Миноносцы же наши были отпущены в самостоятельное плавание. Как нам рассказал офицер из штаба Йессена они должны были на большой скорости идти в бухту Америка, где их ждал уголь, добытый в Сучанском месторождении. После бункеровки им предстояло на максимальной скорости совершить прорыв во Владивосток самостоятельно. Этот же офицер мне поведал, что в этой бухте собрано несколько большее количество угля, и любой из наших отставших или потерявшихся кораблей сможет в случае опасности укрыться

там. Наш офицерский совет в целом остался доволен принятыми Йессеном мерами. В случае неудачного боя, или обнаружения японцами наш адмирал так же планировал отойти в бухту Америка.

Дальнейшее следование нашей эскадры из-за постоянного тумана было сопряжено с большим риском навигационных аварий. Туман стоял постоянный, и то сгущался до того, что видимость падала до двух кабельтовых, а то и ниже, то немного рассеивался, но и тогда видимость редко превышала две с половиной мили. Пока мы плыли в водах, в которых появление японцев было маловероятным Йессен разрешил пользоваться радиосвязью вместо флажных сигналов, а так же мы активно пользовались ракетами и прожекторами. Но все равно то одно, то другое судно регулярно отставало от эскадры, и тогда нам приходилось стопорить ход, а «Донской» с «Мономахом» отправлялись на поиски пропавшего. Благодаря энергичным мерам проводимых адмиралом Йессеном нам удалось избежать столкновений наших кораблей.

По мере приближения к Владивостоку туман становился все слабее, и мы наконец-то набрали положенный нам восьмиузловый ход. Но так как у командующего был свой график движения, то в предпоследний день путешествия мы скинули скорость, а затем и вовсе застопорили машины и приступили к заключительной бункеровке. Радиостанции на наших кораблях то и дело улавливали отдаленные разговоры японцев. Я отлично себе представлял, что сейчас должен чувствовать адмирал Того, который потерял русскую эскадру. Ведь он ну никак не рассчитывал, что мы совершим настолько длительный переход, и наверняка полагал, что наша эскадра укрылась где-нибудь во французском Индокитае. Но все равно подходы к Владивостоку японцы сторожили, видимо надеясь поймать нас на выходе из пролива Лаперуза.

Адмирал Йессен рассчитал наш путь таким образом, чтобы большую часть его завершающего отрезка мы преодолели в темное время суток. И вот, как только начало заходить солнце адмирал просемафорил, что скорость должна быть не менее десяти узлов. Наш «Сисой» весьма уверенно набрал скорость, и как привязанный держался за «Николаем I» следуя ему в кильватер. К моменту рассвета до Владивостока оставалось все еще около ста двадцати миль, а по нашему правому борту в отдалении был виден берег. Вид родных берегов континентальной России очень ободряюще подействовал на экипаж. С броненосного крейсера «Россия» просигналили семафором, что командирам наших судов пора вскрыть запечатанные конверты, розданные им во время нашей последней остановки.

Наш командир Мануил Васильевич Озеров собрал офицерский совет, и прямо на нем распечатал конверт, и зачитал нам вслух текст приказа Йессена. Там был подробный план на оставшийся участок пути. Суть его сводилась к следующему:

Если нас обнаружит японский вспомогательный крейсер, то предписывалось всем кораблям тут же забить радиоэфир мешаниной точек и тире, а «Россия» и «Громобой» идут на его перехват. Больше ни каких изменений в отработанном плане следования не предпринимать. Скорость по эскадре с момента вскрытия конверта поддерживать двенадцать узлов. Отставших ждать никто не будет.

Если эскадру открывает крейсер неприятеля более быстроходный чем наши крейсера, то «Россия» и «Громобой» идут его отгонять, а все наши корабли форсируют ход, и на максимальной эскадренной скорости идут во Владивосток. Телеграфисты так же должны всячески мешать японцам отсылать радиограммы своему командованию. Неизбежно отстающие транспорты, кои все еще тащились за эскадрой, идут в бухту Америка, и ждут там особых распоряжений.

Если

эскадру открывает либо первый, либо второй боевые отряды японцев, то под прикрытием тех же «России» и «Громобоя» наши корабли разворачиваются, и пускаются на утек к северной оконечности Сахалина. Транспортам в этом случае надлежит поднять белый флаг, и тем самым задержать преследователей. Радиоборьба в эфире так же при этом обязательна.

Если все будет благополучно, то к вечеру идя двенадцатиузловым ходом мы спокойно достигаем Владивостока.

На всем пути следования наша телеграфная станция постоянно улавливала переговоры японцев, но ни одного вражеского корабля нам так и не попалось. Плавание наше завершилось очень благополучно, и около восьми часов вечера 05 июня 1905 года эскадра пришла во Владивосток. Тут же нам на корабли доставили большие пачки газет, из которых мы узнали, что Рожесственский разбил три отряда японцев в Цусимском сражении. Все-таки не зря он считался у нас талантливым адмиралом. Его очень рискованный план полностью удался. Судя по всему его эскадра идет следом за нами, так как буквально на следующий день адмирал Йессен вышел в море, взяв с собой «Россию», «Громобой» и еще не окончивший ремонт «Богатырь», на борту которого еще оставалось не мало мастеровых. Мы все единодушно решили, что он пошел встречать Рожественского.

На этом папенька я заканчиваю свое письмо. Мое плавание через пол мира счастливо завершилось, и теперь нам предстоит готовиться к предстоящим сражениям.

Глава 15. Санкт — Петербург. Дворец императора Николая II

Экономические эпохи различаются не тем, что производится, а тем, как производится, какими средствами труда.

Карл Маркс. Капитал.

Император собрал внеочередное совещание со своими современниками 07 июня 1905 года. Поводом для сбора послужил счастливый приход эскадры Небогатова во Владивосток. Теперь всем пришельцам из будущего надлежало еще раз просмотреть свои планы на войну, и в случае необходимости их подкорректировать. Открыл совещание Великий Князь Михаил Александрович.

— Итак, отряд Небогатова счастливо достиг Владивостока. Я принял решение пока замолчать об этом факте в газетах, надеясь на то, что адмирал Того будет и дальше ловить эскадру Рожественского в проливе Лаперуза. Написать про приход эскадры в газетах я думаю где-то за пять дней до предполагаемого прибытия Рожественского. Причем газеты напишут, что ВСЯ наша эскадра стоит во Владивостоке придя туда через пролив Лаперуза, а японцы, мол ее так и не заметили. Тексты будущих статей уже готовятся у меня в ведомстве специально обученными людьми. Я полагаю сделать статьи максимально оскорбительными для японцев — мол всем своим флотом прозевали целую эскадру, куда же они смотрели, и так далее. Но это не более чем игра. От вражеской разведки такой факт, как прибытие целой эскадры не скрыть.

Теперь далее. Я уже начал чистку наших флотских и армейских структур, о чем Вы уже наверное наслышаны. Все наше руководство флота забито престарелыми рамоликами, не способными мыслить адекватно. Вот приход отряда Небогатова нагляднейший тому пример. Я сейчас просто — напросто не представляю, что делать с этими устарелыми кораблями. Модернизировать их во Владивостоке весьма проблематично. Запаса стволов нет, и благодаря этому мы не в состоянии обучить комендоров нормальной стрельбе. Скорость хода у всех кораблей слишком низкая чтобы гоняться за слабыми японцами, или убегать от более сильных. Дальность плавания тоже не на высоте, благодаря чему отправлять в крейсерство эти устарелые постоянно ломающиеся реликты весьма опасно. Йессен прислал мне свой план отправить «Донского» и «Мономаха» в Тихий океан на самостоятельное крейсерство. Идея здравая, ведь в океане за ними японцы врядли будут гоняться.