Последний пассажир
Шрифт:
– Вы двое нашли что-нибудь еще в лобби? – спрашивает Франсин.
Я поеживаюсь.
Дэниел качает головой и сплевывает в огонь.
Смотрю на него, а потом – на Смита.
– Ну вообще-то мы нашли там ящик. Он лежал внутри ледяной скульптуры корабля. На нем написано, что его нельзя открывать.
– Ясно. – Смит поправляет костер обугленной ручкой от метлы. – И что внутри ящика?
– Мы не знаем. Мы его не открывали.
– Возможно, там охранная сигнализация, –
– Какого черта им прятать ее внутри ледяной скульптуры? – возражает Дэниел. – Ящик ни к чему не подключен. Никаких проводов.
– Нужно самому глянуть на этот ящик, – бормочет Смит.
Дэниел протягивает руку, и Смит застывает от этого жеста.
– Посмотрим завтра. Там, внизу, кромешная тьма. Как в ночном кошмаре.
– У нас есть фонарики.
– Они нужны здесь, наверху, – не отступает Дэниел. – Что вы трое думаете о том, чтобы прикрепить один фонарик к носу корабля, второй – по левому, третий – по правому борту, четвертый – на корме? Мы здесь как плавучий город, и как только пожар погаснет, мы станем невидимы для других судов.
– Имеет смысл, – соглашается Фрэнни.
– Значит, теперь ты считаешь, что наш огонь – это разумно, – говорит Смит, отходя в сторону. – Это не только маяк, как заметила юная Франсин, но и сигнал безопасности, позволяющий избежать столкновений. Что ж, посмотрите, как все обернулось. От катастрофы до спасения за пять минут.
– Огня должно быть достаточно, – вмешиваюсь я. – Давайте побережем батарейки.
Мы собираем еще кресла и придвигаем их вплотную к костру, но не слишком близко. Дэниел приносит восемь порошковых огнетушителей и четыре противопожарных одеяла и расставляет их вокруг пламени. Мы сидим и молчим. Тишина нарушается лишь кашлем. По кругу передаются подушки для откидного кресла. Я кладу три из них одну на другую и ложусь под кучу одеял, а затем, согреваясь теплом огня, думаю о ее прекрасном лице, как делаю каждую ночь, пытаюсь вспомнить ее черты, гадаю, похожа ли она на меня, все ли с ней в порядке, простит ли она меня когда-нибудь. Я долго смотрю в темную северную часть Атлантического океана, затем закрываю глаза и проваливаюсь в глубокий сон.
Глава 21
Когда просыпаюсь, в воздухе стоит едкий дым, а щеки так замерзли, что я их почти не чувствую.
Постепенно все вокруг обретает четкость. Тлеющие угли. Один подлокотник кресла из тикового дерева дымится среди пепла. Груды подушек и одеял, как в импровизированном лагере на краю света. Белая краска на стальной плите пола вздулась и почернела от жара. А дальше – океан. Наш постоянный спутник: безмолвный, но соучастник. Гладкий, как зеркало. Такой вид называют депрессивным. Синее полотно тянется до самого неба, как прочная мембрана.
Я потягиваюсь.
Когда оказываешься взаперти на корабле таких размеров, где-то внутри возникает тоска по живому: дереву, черному дрозду или кусту садовых роз. По чему-нибудь зеленому, хаотичному, раскидистому, живущему своей жизнью. Прошлой ночью мы сожгли кресла, потому что не смогли найти настоящих дров. Здесь нет никакой натуральной необработанной древесины. Полы ровные, твердые и однородные, а стены сделаны из дуба и красного дерева. И каждая панель из лакированного шпона настолько далека от живого дышащего дерева, насколько это вообще возможно.
– Доброе утро, – приветствует Франсин.
– С тобой все в порядке? Хорошо спала?
Она кивает и улыбается. Ее щеки раскраснелись, а веснушки кажутся темнее при ярком дневном свете.
– Мне больше здесь нравится после восхода солнца. Даже под палубой видно, куда идешь и с чем имеешь дело.
Я глубоко вдыхаю морской воздух.
– А остальные?
– Дэниел на мостике ищет информацию о том, как починить электрическую систему. Смит охотится за завтраком. Сказал, что у него похмелье и ему нужен бекон.
Я улыбаюсь.
– Он ничего не найдет.
– Мы ему так и сказали.
– Он там остался наедине с пластиковым ящиком?
Франсин пожимает плечами и надевает солнцезащитные очки в желтой оправе.
– Он ведет себя как дурак, но не станет его открывать. Он бы этого не сделал. В нем много напускного, много эгоизма, но я думаю, что в основном это показуха. Он так же обеспокоен, как и все мы. Я разговаривала с ним прошлым вечером, когда вы двое остались в лобби, а мы разводили огонь, и в глубине души Смит кажется порядочным человеком. Я думаю, важно доверять друг другу.
Доверять друг другу.
Я начинаю доверять им, но не совсем уверена, что доверяю себе.
Встаю и протираю глаза, прогоняя сон. Воздух влажный. Корабль все еще движется на полной скорости. Мои волосы грязные, а кожа головы чешется.
– Он был здесь со своим другом, – продолжает Франсин. – Судя по тому, что я узнала, это его лучший друг. У бедняги стенокардия и диабет второго типа. Похоже, Смит искренне беспокоится о нем.
– Само собой. Ночью мне приснился красочный кошмар, в котором Пит лежал на морском дне, прямо под нами, и смотрел вверх, широко раскрыв глаза. И я знаю, что ты ужасно переживаешь о своих родителях.
Конец ознакомительного фрагмента.