Последний переход

Глуховцев Всеволод Олегович

– Как в битве следует бойцу, – закончил Забелин фразу, а вместе с ней и грусть воспоминаний. – Слушайте… – Но дальнейшее завершить не успел, потому что за дверью раздался топот, железное бряцанье, а затем в дверь постучали:

– Дозвольте взойтить?..

Явился Кирпич, неразлучный со своим ящиком.

– Явился в ваше распоряжение!

– Орёл, – кратко похвалил его Павел и распорядился: – Вы вот что, ложитесь-ка на самом деле, вздремните. Что-то мне подсказывает, что силы нам ещё понадобятся. А я тем временем схожу на рекогносцировку… Эй, Аника-воин! – Это Кирпичу. –

Пойдёшь со мной.

– Я тоже с вами! – Беркутов встал. – Мне спать не хочется.

– Пошли, – согласился Павел.

И они втроём ушли, попирая скрипучий паркет.

Юра зевнул:

– А-ахх!.. Что правда, то правда, надо отдохнуть. Не знаю, как вы, а меня в сон так и клонит!..

Сказавши так, он взялся расшнуровывать утлые кеды.

– Да, – поддержал Егор, снова заваливаясь на койку. – Здесь такой ветерок… прелесть, так прохладно…

Юра стряхнул обувку, прилёг, смежил веки.

– Давайте, – невнятно произнёс он. – Как это у вас, Георгий Сергеевич? Утро вечера мудренее?..

Егор подумал, что проснутся они как раз вечером, улыбнулся, уже с закрытыми глазами. Они сами закрылись. Он потянулся, сонные видения заклубились перед ним… ему вроде бы захотелось удержать их, да лень было…

Он мягко провалился в сон.

ГЛАВА 17

Только провалился – и сразу вынырнул. Так показалось ему.

Его трясли за плечо:

– Вставайте!.. Князь, вставай! Подъём!

Княженцев вмиг открыл глаза – как и не спал.

– А?! – вскрикнул он.

Пашка стоял над ним и хохотал. Сзади виднелось лицо Беркутова с бледной, усталой какой-то улыбкой.

– Закрой варежку, княже!

Егор сомкнул губы, глянул в окно. Небо сильно потемнело.

– А… – голос со сна съехал в хрип. Егор откашлялся.

– Аг-гмм!.. Хорошо мы поспали?

– Изрядно. Часика четыре всхрапнули, не меньше. Видишь, дело на закат?

– Вижу.

Павел резко повернулся к Юре и Аркадию.

– Встаёте?

Те проснулись так же мгновенно, как и Егор, и теперь лихорадочно возились, обуваясь. А Павел ещё и подогнал:

– Живей, живей!..

– Что за пожар?

– Надо поспешать, – взгляд Забелина стал деловым, сфокусировался. – Кажется, я нашёл способ, как нам отсюда слинять.

Странно, но это сообщение почти не вызвало эмоций – только такое же деловитое желание услышать подтверждение. Павел согласно кивнул и подтверждение озвучил.

Прежде всего: путём умелой психологической раскрутки Кирпича Забелину удалось выяснить, кто же такие пресловутые юго-восточные. Точно, правда, не сумел он узнать, но приблизительная ситуация вот какая.

Географически этот мир – нечто вроде палеозойской Земли с одним суперматериком Гондваной; здешняя суша представляет собой одну такую Гондвану, а вокруг – океан. Материк населён людьми, которые, как водится, мирно ужиться друг с другом не смогли и разделились на несколько государств, в разной степени враждовавших одно с другим или там вдвоём против кого-нибудь третьего. И как уж получилось – бог весть, но одна из стран, находящаяся на юго-востоке континента, в развитии

своём вдруг танком попёрла вперёд – пошла, пошла и начисто оторвалась от всех других. Настолько, что ей, юго-восточной этой стране, в общем-то не стало никакой нужды до всех остальных, они стали ей не опасны и не интересны. Прогресс юго-восточных выразился, между прочим, ещё и в том, что они овладели каким-то совершенно непостижимым для прочих и крайне простым для себя способом транспространственного (очевидно, и трансвременного) перемещения. Сделал человек шаг в сторону – и пропал, и тут же появился за тысячи вёрст от этого места.

Немудрено, что при таких умениях юго-восточные очень быстро добились успехов и в иных областях. У них возникло новое огнестрельное оружие – автоматические ружья и пушки, пистолеты. Часть этого оружия всяким контрабандным путём попадала и в другие края материка, служила предметом торговли и наживы. Самим же юго-восточным было глубоко плевать на то, что творится у их соседей. А творилось там разное, и большей частью совсем не хорошее: неурядицы становились всё сильнее, начались свары уже внутри стран, земляки били смертным боем земляков. Нечто подобное заварилось и в этой части света, юго-западной; обе стороны принялись взывать за помощью к юго-восточным, на что, естественно, им отвечали равнодушным молчанием. Стороны, однако, не оставляли попыток, нервничали, пугали друг друга…

И вдруг такая нежданная-негаданная радость для худыхинцев! Теперь уже об этом звонили направо и налево, воинство Одиссея Никаноровича взыграло духом, надеясь с помощью прибывших нанести чухонинским решающий сокрушительный удар.

– То-то я смотрю, мы в важные чины попали, – усмехнулся Егор. – Раз уж генералы перед нами гнутся…

Шут с ними, генералами, и со всей их братией – примерно так отвечал на это Забелин. «Наша задача другая: вырваться отсюда! И я, похоже, нашёл выход…»

Этим известием Павел сумел взволновать всех. Юра аж кеды бросил налаживать – один гнилой шнурок у них порвался.

– Но… подождите, Павел Васильевич…

– Не верится? – поддразнил Юру Павел. – А я вот уверен!

* * *

Эта уверенность явилась вместе с озарением, вдруг посетившим Забелина во время беседы с Кирпичом. Озарение, как ему и полагается, свалилось счастливым невзначаем, подобно яблоку Ньютона. А именно – вот как.

Павел осторожно выведывал у Кирпича всякие подробности положения дел и без особой задней мысли спросил:

– А раньше здесь наши появлялись?

(Под «нашими» он уже уверенно имел в виду юго-восточных.)

– А как же! – Кирпич привычным движением плеч подтянул свой дурацкий ящик поудобнее. – Бывали. Появятся, чего-то там полазают-полазают, и – амба. Только их и видели.

– Зачем?

– Да кто ж знает. Вам виднее, – дипломатично ответил Кирпич и высморкался пальцем. – А только я одно заметил. Чаще всего они вон там крутились.

Он бегло вытер палец о штаны и показал им куда-то через развалины на север.

– Возле площади, где статуй с дыркой.