Последний полет «Ангела»
Шрифт:
— Приезжий он, так считаю.
— Почему?
— Объяснять долго, мочи нет, только приехал он вместе с Зинкой и вдвоем с нею ждал моей смерти.
— Ничего не понимаю, — с недоумением произнес Алексей. — Зачем им ваша смерть?
— Дом… — с трудом произнесла старуха.
— Чтобы продать дом? Значит, из-за денег? Но если это был действительно Ангел, в войну он награбил на всю оставшуюся жизнь.
— Эх, молодые! Не знаете вы, какой бывает настоящая жадность! Когда все мало. Вот и Зинка столько лет сюда не показывалась, а тут примчалась, прискакала.
— Где искать Ангела? — с надеждой, что Глафира Григорьевна еще вспомнит что-то существенное, спросил Алексей.
— Не знаю, но подсказать могу.
— Спасибо! — воскликнул Алексей.
— Нужна мне ваша благодарность! О себе надо думать, а то и в самом деле ночью придавит, — со злобой произнесла старуха. — Пойди в кладовку, возьми Зинкин чемодан, — распорядилась старуха.
Когда Алексей принес чемодан, она сказала:
— Там есть письма… Думаю, от него. Нашел? А теперь уходи. Помирать буду.
Но тон, каким она это сказала, не свидетельствовал о желании «помирать». Старуха смотрела на Алексея цепким, оценивающим взглядом, словно прикидывала, сможет ли этот парень быстро использовать полученные от нее сведения и загнать Ангела в силки. Видно, она пришла к лестному для Алексея выводу, потому что, когда тот попрощался, остановила его.
— Письма те, я, конечно, читала. Там нет ни подписи, ни адреса — хитрым Ангел был, таким и остался. Но и я тоже не из дурочек, хоть жизнь моя и прошла в грязи и маете. От Зинки я как-то получила письмо из Ясногорска. Чего она там делала? Нет у нас там никакой родни. Еще я вспоминаю слова Паши. Он говорил, что Ангел после войны от крови отмоется, потому что не под своей фамилией он злодействует, под чужой.
Алексей застыл в изумлении. Если поверить неведомому, уже давно истлевшему в земле Паше, то выйдет, что Ангел, нанимаясь в палачи к оккупантам, сменил свою биографию… Могло ли такое быть? В любом случае версия заслуживает внимания. Его спутник тоже заинтересовался неожиданными сведениями.
— Удивила тебя? — Старуха даже попыталась беззубо ухмыльнуться. — Ищи, значит, свою черную птаху в Ясногорске. А чтоб и в самом деле нашел, вот тебе еще одна зацепка — знаю я, что он где-то там в сторожа пристроился. Сказала, что знала. Как это ты говоришь: «бабушка». Сроду у меня внуков не было, а теперь объявился. Вот теперь иди… внучонок.
«Дорогой мой капитан, за мной уже идут… Они все-таки объявились, и вот рушатся надежды, любовь, и ничего у меня не остается, ибо от прошлого я отказалась, а будущее не наступит. Жаль, что не успела я преподнести тебе тот подарок, который обещала.
Прощай, мой капитан.
ТОПОЛЕК ИЗ ВОЙНЫ
— А я приготовил вам подарок, — чуть торжественно сказал майор Устиян.
— По какому поводу? — спросил, смутившись, Алексей. Он уже доложил о результатах командировки, изложил план дальнейших действий, который продумал очень тщательно. Майор пока уклонился от его оценки, но объяснил:
— Вы выполняли только часть работы, не обижайтесь, не самую значительную, в розыске военных преступников по кличкам Коршун и Ангел. Параллельно с вами трудились и другие товарищи. Получены неплохие результаты. Пришло время свести все воедино. Что же касается подарка… Для такого, который предназначен вам, повод не требуется.
Чем ближе узнавал Алексей Никиту Владимировича, тем больше он ему нравился. Внешне медлительный, всегда спокойный майор Устиян обладал важными качествами, которые необходимы розыскнику, — он неутомимо и последовательно шел к цели, по еле приметным следам прокладывая тропку, которая для тех, кого он разыскивал, часто заканчивалась у скамьи подсудимых. Майор знал практически все, что можно было знать о военных преступниках, орудовавших в годы оккупации на территории области. Он мог дать справку в любое время о каждом из них. Когда всплывало новое имя, устанавливался факт ранее малоизвестного преступления, прежде всего обращались к майору Устияну — что он предложит, подскажет, посоветует.
Алексей удивлялся в душе тому, что Никита Владимирович, человек с таким богатейшим профессиональном опытом, безусловно, очень честный и принципиальный, — в звании майора. Он хотел спросить у самого Устияна, почему так получилось, но, к счастью своему, не успел, а потом узнал, что когда-то капитан Устиян заболел и по болезни ушел в резерв, и тогда же его внезапно оставила жена. Болезнь у него оказалась тяжелая, не из тех, которые излечивают, а жена его, как поговаривали, была удивительно красивая женщина, весьма ценившая внимание мужчин. Понадобилось немало времени, чтобы врачи, установившие печальный, распространенный в нынешнее время диагноз, с изумлением констатировали: «Практически здоров».
Никита Владимирович так и остался одиноким. Алексей в душе поразился такому странному стечению обстоятельств: Никита Владимирович, посвятивший жизнь розыску предателей и изменников, сам испытал, что есть отступничество со стороны близкого человека.
А возвратиться в строй ему помогло и лечение, и какая-то одержимая убежденность, что он не имеет права свалиться, обязан переломить судьбу. В больнице, где ему пришлось провести несколько месяцев, другие больные с таким же диагнозом таяли на глазах, потом их на некоторое время выписывали в связи с кажущимся улучшением, после повторной госпитализации помещали в палаты на одну койку, и, наконец, однажды они исчезали навсегда. «Есть у меня шанс? Хотя бы один из ста?» — спросил Никита Владимирович лечащего врача. «Пока мы живем — шансы есть», — услышал уклончивый ответ. Он свой шанс использовал полностью.
Эту историю в управлении рассказывали далеко не каждому, а лишь тем новичкам, которые внушали доверие, к кому относились по-доброму. Был майор Устиян работником старой, еще военной закалки. Алексей не раз благодарил судьбу и начальство за то, что они именно такого человека определили ему в наставники, учителя.
И тот факт, что майор Устиян позаботился о «подарке», Алексею был приятен. Конечно, он понимал, что речь не идет о какой-то вещице или о том, что принято называть «сувениром», майор не стал бы этого делать. И действительно, Устиян открыл сейф, извлек толстое дело, протянул Алексею.