Последний полет «Ангела»
Шрифт:
— Каратели между собой говорили, что его вроде бы куда-то отозвали.
Разговор у Алексея и Зинки получился долгий, совсем стемнело, даже больная старуха перестала охать и тяжко вздыхать, наверное, задремала.
— На сегодня будем заканчивать, — подвел итог Алексей. — Завтра жду вас в горотделе госбезопасности к одиннадцати часам. И надеюсь, к этому времени вы вспомните, когда в действительности в последний раз видели Ангела.
Он решил не ехать трамваем — пройтись к гостинице пешком. Вечер был славный, ласковый. Алексей шел и думал о том, как странно все получается: приходится постоянно возвращаться в прошлое, листать те черные страницы, которые скрыты от всеобщего обозрения, читать строки,
…На следующий день Зинка к одиннадцати утра в горотдел не пришла. Алексей подождал час, потом решил поехать по знакомому адресу, узнать, что случилось. Вряд ли Зинка рискнула бы не явиться по такому «приглашению», даже если оно и не было оформлено в установленном порядке.
Дома ее не оказалось. Старуха слабо попросила воды — подняться она не могла, а жажда мучила, потому что, по ее словам, Зинка поздно вечером ушла, бросила ее одну и до сих пор где-то шляется.
Алексей зашел к соседям, попросил их помочь старухе, пообещал прислать врача. Он тревожно догадывался, что с Зинкой что-то произошло, при всем своем пакостном характере не бросила бы она так надолго тяжело больную мать. И еще вдруг подумал, что совершил какую-то ошибку, он не мог пока понять, какую именно, просто возникло ощущение того, что что-то важное ускользнуло из поля его зрения, чему-то он не придал значения. Зачем один пошел к Зинке? Торопился побыстрее ее увидеть? Увидел… А толку? При желании она от всего, что говорила, откажется. А теперь еще это внезапное исчезновение… Самодеятельность сплошная… А как говорит майор Устиян, нашей работе самодеятельность так же противопоказана, как самолечение здоровому человеку.
Алексей доложил начальнику горотдела полковнику Кравцу о внезапно возникшей ситуации Тот снял трубку, позвонил начальнику милиции, поинтересовался, не имели ли место в городе в течение последних десяти-двенадцати часов чрезвычайные происшествия. Выслушал ответ, предупредил:
— Сейчас к вам присоединится наш товарищ. Лейтенант Черкас. Прошу оказать необходимую помощь.
Он сказал Алексею:
— Утром в подъезде одного из домов обнаружили убитую женщину. По описанию похожа на Зинаиду Кохан. Удар ножом в спину.
Алексей помчался к месту происшествия. Лейтенант спустился по ступенькам к двери в полуподвал, куда редко кто заглядывал, поэтому и обнаружили труп не сразу, случайно. Да, это была Зинка. Ее убили где-то в другом месте, возможно, на улице, а уже потом затащили в подъезд. Зинку затолкали в темный угол: казалось, она присела отдохнуть, только место для этого выбрала неподходящее — паутина, мусор, запустение. Грязной была ее жизнь, в грязи и кончилась. Вот только кому она помешала, кто поторопился ее убрать, уничтожить? Это событие лишь подтвердило неясные опасения Алексея, что неверный, неточный шаг он все-таки сделал.
ПОДАРОК АНГЕЛУ
—
Алексей после убийства Зинки срочно возвратился в Таврийск. Расследование будут вести местные работники, ему лично делать было нечего, разве что выступать в роли наблюдателя, а это занятие неблагодарное. Он доложил Устияну о разговоре с Зинкой, не упуская самых мелких деталей. Хорошо, что сообразил после возвращения в гостиницу записать для памяти все самое важное. Майор посмотрел его записи, приказал приобщить к делу — они становились документом. Он хмуро смотрел куда-то в сторону, перебирал бумаги без нужды, и вообще был сумрачным, недовольным и даже не пытался скрыть это.
— Товарищ майор, — выпалил Алексей, — если я заслуживаю наказания — накажите, но, честное слово, я ведь из лучших побуждений…
— В нашем деле лучшие побуждения это те, которые диктуют точные решения, — резко сказал майор. — Кстати, наказания, как и награды, не выпрашивают. — Никита Владимирович после паузы добавил: — Непродолжительный опыт вашей работы что-то объясняет, однако проступок не смягчает. Что же касается наказания, то вы его заработали сполна.
Алексей только теперь ясно понял, что совершил не просто неверный шаг, он создал ситуацию, которая закончилась драматически. Если бы не пошел к Зинке один… Если бы…
— Мне писать рапорт об увольнении? — тихо спросил Алексей.
Устиян резко поднялся из-за стола:
— Когда однажды вы уже приходили в этот кабинет с таким вопросом, тогда это было еще понятно. Но сейчас?! Мы здесь работаем, а не сантименты разводим! Советую вам впредь быть осмотрительнее с подобными заявлениями. У меня все!
Алексей ушел к себе в кабинет, вновь «прокрутил» в памяти свою краткую, с таким внезапным финалом командировку. В памяти всплыли злые слова старухи, намекавшей, что к Зинке кто-то ходит. Кто? Знала его старуха или нет? Проворчала с явной неприязнью, почему? Ведь дело обычное — к дочери захаживает знакомый ей человек, доченька уже не в годах даже, а на пороге старости.
Зинка сказала, что после смерти матери дом продаст и уедет. А вот на это больная никак не откликнулась, не возмутилась — значит, всерьез не восприняла такую возможность или при ней велись другие разговоры. Может быть, именно с тем, кто бывал здесь? Возможно.
Значит, следует его искать того, кто приходил к Зинке, кого видела или слышала ее мать и кто, вполне вероятно, был приезжим.
Алексей решительно постучал в дверь кабинета майора Устияна.
— Мне надо возвратиться и выяснить все до конца. Это ведь не рядовое убийство — очевидно, устраняли свидетеля.
— Да? — сделал вид, что удивился, Никита Владимирович. — А я-то думаю, чего он и она не поделили, почему ножичком — в спину? Может, ревность, пламенные страсти, огненные чувства?
Он, конечно, имел право на иронический тон, и Алексей густо покраснел.
— Ладно, не смущайтесь, — только сейчас майор счел необходимым косвенно ответить Алексею на его слова об уходе. — Вам еще долго-о работать, много разного распутывать придется. Запомните: нет безнадежных дел, есть работнички… без надежды. Хорошо, что поняли ошибку и мучитесь ею. Теперь излагайте, почему пришли к такому выводу.
Алексей обстоятельно рассказал о ходе своих размышлений.
— Убежден: или нас кто-то подслушивал, или Зинка Кохан сразу после моего ухода помчалась докладываться. Она была очень встревожена и не могла это скрыть.