Шрифт:
Об авторе
Дипломированный переводчик Екатерина Владимировна Глаголева (р. в 1971 г.) начала свой литературный путь в 1993 году с перевода французских романов Александра Дюма, Эрве Базена, Франсуа Нурисье, Фелисьена Марсо, Кристины де Ривуар, а также других авторов, претендующих на звание современных классиков. На сегодняшний день на ее счету более 50 переводных книг (в том числе под фамилией Колодочкина) – художественных произведений, исторических исследований. Переводческую деятельность она сочетала с преподаванием в вузе и работой над кандидатской диссертацией, которую защитила в 1997 году. Перейдя в 2000 году на работу в агентство ИТАР-ТАСС, дважды выезжала
Книги автора, вышедшие в издательстве «ВЕЧЕ»:
Дьявол против кардинала. Серия «Исторические приключения». 2007 г., переиздан в 2020 г.
Путь Долгоруковых. Серия «Россия державная». 2019 г.
Польский бунт. Серия «Всемирная история в романах». 2021 г.
Лишенные родины. Серия «Всемирная история в романах». 2021 г.
Любовь Лафайета. Серия «Всемирная история в романах». 2021 г.
Пока смерть не разлучит… Серия «Всемирная история в романах». 2021 г.
Битвы орлов. Серия «Всемирная история в романах». 2022 г.
Огонь под пеплом. Серия «Всемирная история в романах». 2022 г.
Нашествие 1812. Серия «Всемирная история в романах». 2022 г.
Пришедшие с мечом. Серия «Всемирная история в романах». 2023 г.
Маятник судьбы. Серия «Всемирная история в романах». 2023 г.
Глава первая. Он летит сюда!
На Джеймсе Ротшильде лица не было. Распахнув дверь, он сделал несколько шагов, упал на стул и попросил воды. Якоб бросился к подносу с графином, стоявшему на конторке, налил и подал стакан; Ротшильд выпил его большими глотками.
– Катастрофа, – сказал он, отдышавшись. – Наполеон сбежал с Эльбы, высадился на французский берег и идет сюда.
«Как? Когда? Откуда это известно?» – вскричали в три голоса Якоб, Розенталь и Штейнберг. Джеймс принялся рассказывать по порядку: в Тюильри сегодня доставили депешу, полученную по телеграфу из Лиона от маршала Массена; господин Шапп лично отнес ее госсекретарю де Витролю, а тот королю; содержание депеши держат в секрете, но у Ротшильда есть знакомый на телеграфе. «Орел полетит от колокольни к колокольне, пока не достигнет башен собора Парижской Богоматери», – так сказано в прокламации Бонапарта от первого марта. Депеши теперь сыплются одна за другой, сообщая о продвижении императора, который находится в пути уже пятый день.
– Он уже в Лионе? – спросил Розенталь.
– Пока нет, но скоро будет там.
– Но ведь его же… остановят? – робко промолвил Якоб.
Во взглядах, обратившихся на него, читалась снисходительная жалость к неискушенной юности; даже Ротшильд, который был старше Якоба всего лет на пять, заговорил с ним, как с несмышленышем:
– Год назад здесь все вопили: «Да здравствует император!» Да, Бурбонам потом тоже кричали «Виват!», но кто сейчас для всех маршал Мармон, сдавший им Париж? Предатель. И разве кто-нибудь уважает нашего «Людовика Желанного», «короля-кресло»? Да стоит только пустить слух, что император идёт сюда, как все мигом сбросят белые кокарды и снова достанут трехцветные! Вот почему они скрывают эту новость!
С этим не поспоришь. Якоб не раз слыхал, возвращаясь вечером в свою холодную квартирку, как подвыпившие мастеровые, выписывая кренделя по мостовой, орали нестройными голосами:
Жил-поживал на свете толстый король Котильон.Тон-тон,– Король почему-то решил, что может сидеть на троне и ничего не делать! – продолжал Джеймс, обращаясь уже ко всем. – Наполеону не выплачивали положенного ему содержания, я это знаю наверное! Какая глупость! Он-то не страдает подагрой и явится за деньгами сам! Вы знаете, господа, что у нас в подвалах пятьдесят миллионов золотом. Фуше тоже прекрасно об этом известно, а уж Фуше-то переметнется к императору первым, помяните мое слово! Ему надо будет искупить свою вину, так пятьдесят миллионов – вполне подходящая сумма. Они придумают какой-нибудь принудительный заем, да просто конфискацию. Пятьдесят миллионов! Если их заберут, это гибель! Только Натан может спасти нас, но как его предупредить?
В конторе настала тишина. Масляные лампы на конторках выхватывали из темноты скорбно-задумчивые лица, точно во время бдения у постели умирающего.
– Я знаю господина Шмидта, он служит курьером в английском посольстве, – снова подал голос Якоб. – Наверняка его скоро пошлют в Англию, раз такая новость.
Ротшильд с досадой махнул рукой.
– Шмидт! Я тоже знаю вашего Шмидта. Как-то раз попросил его захватить с собой письмо к Натану – он отказался. Я предлагал ему десять тысяч франков, и он не взял!
Десять тысяч франков? Десять тысяч?! Якоб был поражен: ему Ротшильд платил полторы тысячи франков в год!
– А если с ним поеду я? – не отставал он, удивляясь сам себе. – Дайте мне только денег на дорогу и рекомендательное письмо к господину Натану! Главное я передам на словах, так будет даже лучше!
Ротшильд мотал головой: глупости! А паспорт? А кордоны? Городские ворота заперты, там стоят караулы. Якоб горячо возражал ему, воодушевляясь от собственной идеи: они со Шмидтом – заядлые шахматисты и часто встречаются в кафе «Режанс», хорошие приятели, да что там – закадычные друзья! Шмидт возьмет Якоба в свою карету, за это он ручается! Жив Господь!.. Джеймс слушал его уже внимательно, не отмахиваясь. Потом решился:
– Хорошо, поезжайте. Натан живет рядом с Сити, за Лондонским мостом. Нью-Корт, Сент-Суизинс-лейн, второй дом. – Он заставил Якоба несколько раз повторить адрес, потом открыл ключом ящик своего стола и достал оттуда черный бархатный мешочек, звякнувший у него в руках: – Вот, это вам на дорогу, а это – для моего брата.
Джеймс нацарапал на клочке бумаги строчку из крючков, черточек и точек справа налево.
Выскочив на улицу, Якоб припустил бегом, стуча набойками по булыжникам. Шел десятый час вечера; влажный холод лез за пазуху и в рукава, масляные фонари тускло мерцали в тумане. Окна русского посольства на улице Прованс были не освещены, улица Лепеллетье казалась тихой и пустынной, зато на бульваре Итальянцев царило шумное воскресное оживление, несмотря на Великий пост: там прогуливались разодетые дамы с кавалерами и проезжали элегантные экипажи. В подворотнях и на первых этажах гостиниц на улице Ришелье горели газовые рожки, отбрасывая на мостовую колышущиеся полотнища света; бодро цокали копытами лошади, развозя публику в фиакрах от здания оперы, между аркадами Пале-Рояля текли людские ручейки. По тротуару шли две девушки в светлых пальто и шляпках раструбом; увязавшиеся за ними молодые люди восторгались вслух элегантностью их нарядов, чтобы привлечь их внимание. Якоб им позавидовал. В конторе Ротшильда соблюдали субботу, а в воскресенье работали; впрочем, даже если не учитывать это обстоятельство, Якоб не смог бы себе позволить тратить деньги на развлечения, поскольку регулярно откладывал часть своего жалованья, чтобы отправить матери во Франкфурт. Ну ничего, если он выполнит сегодняшнее поручение, его жизнь непременно изменится. Как – пока лучше не загадывать, но прежней она уже не будет, он это чувствовал.