Последний полет Прогресса
Шрифт:
– Парализатор, дистанционный взрыватель, и всякая мелочь, - отрапортовал диверсант.
– Отлично, - улыбнулся я.
– Тащите его обратно, и этих двоих прихватите. Взлетаем.
– Товарищ рейд-полковник! А нам, разве, не следует сообщить о происшествии?
– Это кто тут у нас такой умный выискался?
– нахмурился я.
– Происшествие предполагает наличие следов этого происшествия, а именно - тело, или орудие преступления. На худой конец - свидетели. Тело есть? Тела нету - один террорист выбросился в космос, второй полетит с нами. Свидетелей
На борту десантника я отыскал Жаклин, сидевшую в кают-компании с голокнигой. Бездельничает. Да и чего ей напрягаться? По первоначальному расписанию ее роль во всем этом мероприятии наступит едва ли не в конце. Я сел в соседнее кресло.
– Что читаешь?
– Константин Костин, "402 метра", - девушка повернула проектор, чтобы я смог увидеть обложку книги.
Название, как, наверно, и все прочее, было написано на старорусском, то есть я смог лишь разглядеть знакомые буквы - не более. Если бы фундаментом, базой для Универсального Космического языка послужил бы какой-либо другой древний язык - я бы и букв знакомых, скорее всего, не увидел бы. Наверно, серьезными ребятами были в свое время эти русские, раз их всех языков, существовавших до Анархии 2992 года, хоть и в сильно измененном состоянии, но дошел именно их.
– Я уже говорила, что интересуюсь историей, - произнесла Обаха.
– Вот вы, например, знали, что первый человек ступил на Марс в 2052 году? А ваш любимый "Тархун" изобретён в 1887 году? Читая книги того времени, я понимаю, как тогда жили люди, какие были заботы, о чем думали, как любили, да и вообще - в чем был смысл их существования...
– Но почему именно в оригинале?
– удивился я.
– И я читал Костина, правда еще по школьной программе, и не только "402 метра"... есть же переводы на Универсальный Космический...
– Наверно, это мое личное мнение, но переводчики многое теряют при переводе. И дело не в какой-то игре слов, моментах чисто лингвистического стеба... Только в оригинале чувствуется дух, запах того времени... словно я сейчас не здесь, а в XXI веке - на заре нашей цивилизации. Кстати, вы подошли ко мне исключительно чтобы подискутировать на тему моих литературных предпочтений, или есть еще что-то?
– Да, конечно... ты сможешь стартовать с платформы?
– Разумеется, - усмехнулась девушка.
– Но разве это не дело...
И тут она осеклась, заметив Рутца, колдующего над телами старшины и командира корабля.
– Маякова?
– продолжил я за нее.
– Естественно, но он придет в себя только через...
– Клаус показал два пальца.
– Через пару часов.
Жаклин показала себя молодцом - не задавая больше лишних вопросов, она быстро, но сохраняя достоинство, показывая чисто женскую гордость, проследовала на капитанский мостик. Уже находящиеся там члены экипажа звездолета, хотя и не скрывали своего удивления, но тоже воздержались от замечаний. В конце концов, Обаха пришла в сопровождении
– Доложить предстартовую готовность!
– Шлюзы задраены, двигатели прогреты, - доложил второй пилот.
– Давление в норме. К старту готов.
– Курс проложен, статика в норме, - доложил штурман.
– Оставить!
– приказал я.
– Заложить изменения в курс.
Космофлотец обернулся, озадаченно вздернув левую бровь, но спорить с командующим не стал.
– Есть заложить изменения в курс.
– Сбросить скорость до ноль-одного маха где-нибудь подальше от транспортных путей.
– Есть сбросить... изменения заложены. К старту готов.
– Связист, дай диспетчера.
– Диспетчер "Света Шахтера" на связи, - прозвучал приятный женский голос.
– Флот-лейтенант Обаха, временно исполняющая обязанности командира корабля БП-1729, прошу разрешения на старт.
– Почему запрашивает не флот-капитан Маяков?
– равнодушным тоном ответил диспетчер.
– У вас нет полномочий, разрешения не даю.
– Это рейд-полковник Андреевских, - крикнул я, чтобы расположенный на приличном расстоянии микрофон уловил мой голос.
– Я подтверждаю полномочия флот-лейтенанта Обаха.
По щеке Жаклин стекла капелька пота. Вероятно, переживала - даст ли диспетчер разрешение на старт. Похоже, опыта у девушки было маловато... диспетчеру глубоко пофигу. Есть регламент, и она следует ему. Старший по званию подтвердил полномочия - значит так надо, и думать - не ее дело. За нее подумали авторы Устава и Инструкции. К тому же диспетчеру за лишнее шевеление извилинами не доплачивают.
– Старт разрешаю, - безразлично произнесла диспетчер.
– Продувка...
– Есть продувка...
– Протяжка предварительная...
– Есть протяжка...
– Протяжка промежуточная...
– Отрыв!
Корабль ощутимо качнуло. Я даже чуть не упал - пришлось схватиться за спинку кресла связиста. Ох уж эти десантные зведолеты! Ничего для человека - все ради функционала, полная противоположность "Лады". Резкий старт, резкий разгон, и такое же резкое торможение. Хотя, именно поэтому они и быстрее пассажирских в несколько раз - гражданские суда почти половину времени межзвездных перелетов тратят на разгон и торможение...
– Есть отрыв! Мощность двигателей - полтора процента, температура в пределах нормы.
– Товарищ рейд-полковник, - обратилась ко мне Жаклин.
– Вам лучше занять амортизационное кресло в своей каюте. Сейчас выйдем на гиперпрыжковую скорость - еще не так тряханет.
О чем я говорил? Вот в этом вся военная техника! Минимум удобств, минимум времени, чтобы доставить боевую единицу из точки А в точку Б. Я не удивлюсь, если и душевая кабинка на десантнике без массажера!
Достижение максимумов - это уже задача боевой единицы. Максимум разрушений. Максимум крови. Максимум развалин на дымящихся пепелищах.